Читать «Изюм из булки. Том 1» онлайн - страница 46
Виктор Анатольевич Шендерович
И я рассказал ему, что именно и почему считаю бредом.
И когда через полгода, на допросе, полковник-замполит сообщил мне, что в придачу ко всем своим грехам, я неуважительно отзывался о гербе страны, у меня в голове наконец замкнуло, и я сказал:
– Ну, тут лейтенант Седов все перепутал!
– Ничего он не перепутал! – оборвал меня полковник – и осекся под взглядом майора. На сердце у меня стало легко: я знал, откуда дует этот вонючий ветерок.
– Перепутал, перепутал, – сказал я.
Допрос ни шатко ни валко тянулся еще полчаса, но майор все ощутимее терял ко мне интерес и вскоре ушел. Как это ни прискорбно для моего самолюбия, на полновесного идеологического диверсанта я не потянул.
Оставшись со мной с глазу на глаз, полковник помягчел, а потом, по случаю ухода особиста, начал приобретать черты настолько человеческие, что я, осмелев, спросил его напоследок: что он думает о замполите, который стучит на солдат?
– Дерьмо он, а не замполит! – с чувством ответил полковник. – Но ты, сержант, тоже хорош: ты же думай, кому что говоришь!
В точности повторив совет Вовки Тимофеева, полковник отпустил меня восвояси. Выходя, я посмотрел табличку на двери и ахнул: допрашивал меня – полковник Вершинин. О, господи… В Москву, в Москву!
Через несколько дней в полк из отпуска вернулся мой стукачок-землячок. Увидев меня, он радостно протянул ладошку:
– Здравствуй!
– Здравия желаю, – ответил я.
Седов удивился.
– Ты не подаешь мне руки?
Я был вынужден подтвердить его подозрение.
– Почему? – спросил он.
– А вы сами не догадываетесь, товарищ лейтенант?
И он догадался.
– А-а, – протянул как бы даже с облегчением, – это из-за докладной?
– Из-за докладной, – подтвердил я. Слово «донос» мои губы не выговорили: трусоват был ваня бедный.
– Так это же моя обязанность, – объяснил Седов, как будто речь шла о выпуске боевого листка. – А вдруг ты завербован?
Я заглянул ему в глаза. В них светилась стеклянная замполитская правота. Он не издевался надо мной и не желал мне зла. Он даже не обижался на мое нежелание подать ему руку, готовый терпеливо, как подобает идеологическому работнику, преодолевать мои интеллигентские предрассудки.
– Видишь, – сказал он, – проверили, отпустили; все в порядке. Поздравляю.
В слове «проверили» был какой-то медицинский оттенок. Меня передернуло.
– Разрешите идти?
Он разочарованно пожал плечами:
– Идите.
И я пошел – по возможности подальше от него.
С отдаленностью, впрочем, мне помогли: за возвращением с допроса последовало скорое снятие меня с лейтенантских сборов – и короткая преддембельная ссылка из образцовой «брежневской» части на задворки дивизии, на хлебозавод.
Так и не став советским офицером, я вернулся домой на две недели раньше срока, – за что моя отдельная благодарность лейтенанту Седову, капитану Зарубенко, майору-артиллеристу и всем остальным бойцам невидимого фронта…
Крыса и опоссум
В юности я мучил литконсультантов стихами.
Личного опыта у меня не было, в сущности, никакого, и версификации были безнадежно вторичными… За опытом судьба отправила меня в Забайкальский военный округ, и насчет дозировки никто не спрашивал.