Читать «Африканскими дорогами» онлайн - страница 134

В начале бульвара Вильяма Понти расположилось несколько мастерских сенегальских резчиков по дереву. В этих мастерских молодые парни вырубали из твердых пород дерева как две капли воды похожие одна на другую женские головки, одинаковые, словно вышедшие из-под одного пресса, женские и мужские фигурки. С помощью полировки и черной краски они превращались в так называемый эбен — черное дерево.

Это было чисто коммерческое производство. Резчики изготовляли то, что находило спрос у европейского туриста, то есть соответствовало его вкусам. В сущности, они воплощали в дереве само представление европейского обывателя об африканском народном творчестве, и в результате получалось нечто уродливое.

Конечно, талант народа не погиб, и иногда в груде стандартных, безобразных вещей мелькнет произведение большого искусства, в котором чувствуется присущее самому художнику видение мира. Я видел ювелиров, которые продолжали давние традиции сенегальской и суданской филиграни. На моих глазах ткачи создавали ткани, радующие богатством красок и строгой простотой узора.

Городские контрасты

Чем больше я знакомился с Дакаром, тем больше сам город начинал казаться мне тенью Европы. Тень всегда искажает пропорции того, кто эту тень отбрасывает, так и в Дакаре европейские соотношения были нарушены. Контрасты, часто присущие самой Франции, были обнажены в этом городе до такой степени, что выглядели перенесенными в жизнь со страниц разоблачающего колониализм памфлета.

Из богатых районов центра такси за несколько минут доставило меня на пыльные улицы Медины. Мединой в Дакаре называют часть города, населенную исключительно африканцами. Какими далекими казались здесь богатые магазины и кафе улицы Мажино или площади Независимости!

В этих бедных кварталах начиналась подлинная Африка, районы африканцев, застроенные самими африканцами. Бетон и даже кирпич в этих местах еще были неизвестны, и дома сколочены из разбитых ящиков, толя или слеплены из глины. Вместо магазинов центра — торговки, весь день продающие несколько бананов и банок консервов; вместо зеленых скверов — желтые груды пыли.

Отсюда, из Медины, видны белые небоскребы дакарского центра, но на голубом фоне неба они подобны миражу в пустыне.

Медину и европейские кварталы города разделяла улица Эль-Хаджи Малик, и эта граница между двумя районами, между двумя различными образами жизни, была значительно более непроницаема, чем даже высокая ограда из колючей проволоки вокруг французской военно-морской базы в окрестностях сенегальской столицы. В Медине можно было увидеть, как резко противостояли в Дакаре бедность и роскошь, болезни и здоровье, невежество и цивилизация. С одной стороны линии борьбы находились районы, где концентрировалось богатство, с другой — где продолжала «накапливаться» нищета. Между этими двумя полюсами дакарской жизни, как между двумя полюсами магнита, существовало поле огромного социального напряжения.

Как-то раз за мной в гостиницу заехали друзья и пригласили пообедать вместе в доме у одного из них. Я охотно согласился.