Читать «Африканскими дорогами» онлайн - страница 132

Уже школа с ее твердым расписанием уроков воспитывала у крестьянской молодежи совершенно отличное от традиционного отношение к работе. Юношам и девушкам прививалась дисциплина, которой раньше они не знали: отныне не движение солнца, а жесткий график диктовал, как организовать дневной распорядок.

Большое значение приобретал в деревне наемный труд, особенно там, где крестьяне выращивали идущие на экспорт культуры, вроде кофе или хлопка. В этих местах широко применялась наемная рабочая сила. Использовалась она и на более редких крупных плантациях, принадлежавших частным компаниям или государству. Опять-таки занятым там людям приходилось привыкать к новой дисциплине, к новому распорядку.

Одновременно ломались и традиционные представления о «мужских» и «женских» обязанностях, о почетных и позорных, унизительных видах труда.

Европейцы, не знавшие африканской деревни, часто обвиняли рабочих-африканцев в лености, недисциплинированности. Они удивлялись, что рабочий мог бросить выгодное место, накопив нужную ему сумму денег, словно бы будущее его не волновало.

Дело было, конечно, не в лености или странной беззаботности вчерашних крестьян. Но старая трудовая психология деревни не могла измениться мгновенно, без мучительной перестройки всего образа жизни.

Таков был «багаж», с которым молодежь покидала родные места, отправляясь в город. Очевидно, миллионы срывавшихся из деревень юношей и девушек получили лишь самую начальную подготовку к суровым городским экзаменам. Многие не выдерживали испытания и возвращались, но еще большая часть навсегда оседала в городах, пытаясь приспособиться к новой среде, в то же время ее преображая. Подчиняясь городу, они пытались и сами подчинить его себе, перестроить по своему образу и подобию.

Небоскребы в кольце лачуг

…После Банджула, столицы страны земляного ореха — Гамбии, выглядевшей с высоты ночного неба маленьким огненным пятнышком, Дакар показался мне громадным городом. С неба был виден длинный язык пламени, обведенный густой черной линией океана. Когда самолет приблизился, тысячи желтых и голубых огоньков замигали ему с земли.

Но поздней ночью когда я оказался в городе, он выглядел скорее темным, мрачным. На витрины магазинов фешенебельного бульвара Вильяма Понти были опущены стальные решетки. Тяжелой громадой нависало над улицами центра несколько хмурых одиноких многоэтажных зданий. Вдали мелькали силуэты редких в этот поздний час прохожих. Город спал тяжелым сном усталого человека.

День наступил солнечный. Утренний ветер нес с океана прохладу. В окно гостиницы, где я остановился, доносился разговор прохожих, многоголосый, разноязыкий шум оживленной толпы. Был апрель 1961 года.

Долгое время Дакар был центром колониальной федерации Французской Западной Африки, и это наложило на город свою печать. Здесь было больше европейцев, чем в других городах африканского Запада. Из соседней Мавритании сюда приходили кочевники-мавры, державшиеся небольшими группами в этом чужом городе и резко выделявшиеся в толпе своей длинной голубой или белой одеждой и черными тюрбанами. Несмотря на распад федерации, в Дакаре можно было встретить дагомейцев, малийцев, гвинейцев, нигерцев, которых забросили сюда перипетии карьеры в колониальной администрации или службы в крупных торговых домах. Сами масштабы Дакара — это масштабы столицы крупного государства.