Читать «Тысяча евро за жизнь» онлайн - страница 2

Когда её допустили к участию в программе, она была одной из семисот девушек, сплошь африканок и азиаток. Через месяц их число сократилось до пятидесяти. Теперь, после четырёх месяцев анализов и тестов, остались только она и Ясмина. Ясмина была марокканка и делила с ней комнату с тех пор, как было решено внести их обеих в лист ожидания. А вчера доктор Мендоза попросил её прийти сюда сегодня утром натощак, — возможно, сегодня и будет проведена окончательная операция. Если она пройдёт успешно, её семья, которая уже получила тысячу евро, когда её допустили к участию в проекте, получит головокружительную сумму в десять тысяч, и больше им уже никогда не придётся беспокоиться о том, как выжить в Эфиопии.

Она отёрла ладонью влажный лоб и вздохнула. Как бы ей хотелось ещё раз взглянуть на себя в зеркало, чтобы впоследствии вспоминать, как выглядело её лицо в последний день. Но во всей клинике не было ни зеркал, ни каких-либо отражающих поверхностей, она уже полгода не видела себя. Во внешнем мире она могла оценить свою внешность хотя бы по реакции окружающих, но здесь и это было невозможно. Врачи обращались с ней приветливо, но скорее как с высокоточным техническим прибором, чем с человеческим существом. И остальные участники проекта почти не реагировали, все были слишком заняты своими собственными страхами — изнуряющей задачей осознать, какое решение они приняли и что теперь с ними станет. Только с Ясминой у неё установились в последнее время доверительные отношения, которые давали возможность говорить друг другу такие вещи, как: «У тебя сегодня волосы блестят как-то по-особенному», — или: «У тебя красивые глаза», — или: «Ты сегодня утром прелестно выглядишь». Это не всегда соответствовало действительности, но обе научились замечать, когда другая нуждается в паре приветливых слов, и обе знали, что не играет роли, всегда ли это правда.

Ей будет недоставать Ясмины, когда она покинет больницу. По своей семье она с какого-то времени больше не скучала, — уже в тот день, когда уезжала из дома, она сознательно начала забывать их. Ей было ясно, что она никогда больше к ним не вернётся, и они это тоже знали: её родители, её бабушка, семеро её сестёр и братьев… В принципе, она умерла в день своего прибытия в санаторий Пунта-Азул.

Вот тихонько открылась дверь, и пальцы в перчатках поманили к себе юношу. Он вздрогнул и отступил от окна. Она заметила бисеринки пота на его лице и, не раздумывая, встала со стула, поймала взглядом его глаза — жёлтые и широко распахнутые. Она протянула ему руку, чтобы передать ему свою силу. Перед тем как покинуть помещение под её неотступным взглядом, юноша повернулся к ней и на несколько секунд обнял, как брат. У неё оставалось совсем мало времени, чтобы осенить его лоб крестным знамением, — может, он был вовсе и не христианин, но это не играло роли. Затем медсестра увела его навстречу неизвестному.

Когда через три минуты настал её черёд, не было никого, кто обнял бы её, никого, кто благословил бы её на прощанье.

В большом комфортабельном кабинете доктора Мендозы с жужжанием погас монитор, экран стал чёрным. На несколько долгих секунд воцарилась тишина. Затем Мендоза с улыбкой повернулся к своим клиентам.