Читать «Закат и падение Римской Империи. Том 1» онлайн - страница 85

Тит Антонин Пий был справедливо прозван вторым Нумой*. 

 *) Нума Помпилий, сабинянин, - преемник Ромула, второй римский царь, который, по данным традиции, проводил мирную политику; царь-реформатор учредивший культы, создавший жреческие и религиозные коллегии (Примеч.ред) 

 Одна и та же любовь к религии, к справедливости и к миру была отличительной чертой обоих государей. Но поло­жение императора открывало более широкое поле деятель­ности для его добродетелей. Нума мог только удерживать жителей нескольких деревень от взаимного грабежа земных продуктов, тогда как Антонин поддерживал порядок и спо­койствие в большей части земного шара. Его царствование отличается тем редким достоинством, что доставляет очень мало материалов для истории, которая, в сущности, не мно­гим отличается от списка преступлений, безрассудств и бед­ствий человеческого рода. В частной жизни он был привет­лив и добр. Его врожденное простодушие было чуждо чванст­ва или притворства. Он с умеренностью пользовался выгода­ми своего положения и невинными общественными удоволь­ствиями, а его сердечное добродушие отражалось в прият­ном спокойствии его характера.

Достоинства Марка Аврелия Антонина казались более су­ровыми и более выработанными. Они были плодом бесед с учеными, усидчивого труда и ночей, проведенных в заняти­ях. Когда ему было двенадцать лет, он принял суровую сис­тему стоиков и научился у них подчинять тело уму, а стра­сти рассудку; он научился у них считать добродетель за единственное благо, порок за единственное зло, а все внешние предметы за нечто совершенно безразличное. Его "Размышления", написанные среди шумной лагерной жизни, дошли до нас; он даже снисходил до того, что давал уроки философии с такой публичностью, которая едва ли совмести­ма со скромностью мудреца и с достоинством императора. Но вся его жизнь была самым благородным комментарием принципов Зенона. Он был строг к самому себе, снисходите­лен к чужим недостаткам, справедлив и благосклонен ко всем. Он сожалел о том, что Авидий Кассий, возбудивший восстание в Сирии, окончил свою жизнь самоубийством и тем лишил его удовольствия превратить недруга в друга, а искренность этого сожаления он доказал тем, что старался смягчить строгие меры сената касательно приверженцев бунтовщика. Он ненавидел войну, считая ее бедствием для человечества, но, когда необходимость справедливой оборо­ны заставила его взяться за оружие, он без колебаний под­верг себя опасностям восьми зимних кампаний на холодных берегах Дуная, которые в конце концов оказались гибельны­ми для его слабого сложения. Признательное потомство всег­да чтило его память, и более чем через сто лет после его смерти еще многие хранили его изображение вместе с изо­бражениями своих домашних богов.