Читать «Закат и падение Римской Империи. Том 1» онлайн - страница 334

Рис. Флавий Юлий Крисп.

Занятия делами гражданского управления по временам прерывались военными экспедициями, предпринимавшими­ся для защиты империи. Юный и одаренный от природы самым симпатичным характером Крисп, получил вместе с ти­тулом Цезаря главное командование на Рейне, выказал свои способности и свое мужество в нескольких победах, одер­жанных им над франками и алеманнами, и заставил живших вблизи от этой границы варваров бояться старшего сына Константина и внука Констанция. Сам император взял на себя более трудную и более важную оборону придунайских провинций. Готы, испытавшие на себе силу римского оружия во времена Клавдия и Аврелиана, не посягали на внутреннее спокойствие империи даже во время раздиравших ее междо­усобиц. Но продолжавшийся около пятидесяти лет мир вос­становил силы этой воинственной нации, а новое поколение позабыло о прошлых бедствиях: жившие на берегах Меотийского залива сарматы стали под знамя готов или в качестве подданных, или в качестве союзников, и эти соединенные силы варваров обрушились на иллирийские провинции. Кам­пона, Марг и Бонония, как кажется, были местом нес­кольких важных осад и сражений, и хотя Константин встретил упорное сопротивление, он в конце концов одер­жал верх, и готы были вынуждены заплатить за право пос­тыдного отступления возвращением взятых ими пленников и добычи. Этот успех не мог удовлетворить раздраженного императора. Он хотел не только отразить, но и наказать дерз­ких варваров, осмелившихся вторгнуться в римскую терри­торию. С этой целью он перешел во главе своих легионов Ду­най, предварительно исправив мост, который был построен Траяном; затем он проник в самые неприступные части Да­кии и, жестоко отомстив готам, согласился на мир с тем условием, чтобы они доставляли ему сорокатысячный отряд войск всякий раз, как он этого потребует. Такие подвиги, бесспорно, делали честь Константину и были полезны для государства, но они едва ли оправдывают преувеличенное утверждение Евсевия, будто вся Скифия, - которая была в то время разделена между столькими народами, носившими различные имена и отличавшимися самыми разнообразными и самыми дикими нравами, - была до самых северных своих пределов присоединена к Римской империи вследствие побед Константина.

Понятно, что достигший столь блестящего величия Кон­стантин не захотел долее выносить раздела верховной власти с каким-либо соправителем. Полагаясь на превосходства своего гения и военного могущества, он, без всякого вызова со стороны противника, решился воспользоваться этими пре­имуществами для низвержения Лициния, который и по при­чине своих преклонных лет, и по причине внушавших к не­му отвращение пороков, казалось, не был в состоянии ока­зать серьезного сопротивления. Но престарелый импера­тор, пробужденный из своего усыпления приближающеюся опасностью, обманул ожидания и своих друзей, и своих вра­гов. Снова призвав к себе на помощь то мужество и те воен­ные дарования, которые доставили ему дружбу Галерия и императорское звание, он приготовился к борьбе, собрал все силы Востока и скоро покрыл равнины Адрианополя своими войсками, а пролив Геллеспонта - своими флотами. Его ар­мия состояла из ста пятидесяти тысяч пехоты и пятнадцати тысяч конницы, а так как его кавалерия была организована большею частью во Фригии и Каппадокии, то нам нетрудно составить себе более благоприятное мнение о красоте ее ло­шадей, нежели о храбрости и ловкости самих всадников. Его флот состоял из трехсот пятидесяти трехвесельных галер; из них сто тридцать были доставлены Египтом и соседним с ним африканским побережьем; сто десять прибыли из портов Фи­никии и острова Кипра, а приморские страны - Вифиния, Иония и Кария - были обязаны доставить также сто десять галер. Войскам Константина были назначены сборным пунк­том Фессалоники; они состояли более чем из ста двадцати тысяч конницы и пехоты. Император остался доволен их воинственной внешностью, и, хотя они уступали восточной армии числом людей, в них было более настоящих солдат. Легионы Константина были набраны в воинственных евро­пейских провинциях; войны укрепили их дисциплину, прежние победы внушали им бодрость, и в их среде было не­мало таких ветеранов, которые после семнадцати славных кампаний под началом одного и того же вождя, готовились выказать в последний раз свое мужество, чтобы этим заслу­жить право на почетную отставку. Но морские приготов­ления Константина не могли ни в каком отношении равнять­ся с приготовлениями Лициния. Приморские города Греции прислали в знаменитую Пирейскую гавань столько людей и кораблей, сколько могли, но их соединенные морские силы состояли не более как из двухсот мелких судов: это были весьма незначительные сооружения в сравнении с теми страшными флотами, которые снарядила и содержала Афин­ская республика во время Пелопоннесской войны. С тех пор как Италия перестала быть местопребыванием прави­тельства, морские заведения в Мизене и Равенне стали мало-помалу приходить в упадок, а так как мореплавание и зна­ние морского дела поддерживались в империи не столько войнами, сколько торговлей, то весьма естественно, что они процветали преимущественно в промышленных провинциях Египта и Азии. Можно только удивляться тому, что восточ­ный император не воспользовался превосходством своих морских сил для того, чтобы перенести войну в самый центр владений своего противника.