Читать «Закат и падение Римской Империи. Том 1» онлайн - страница 295

Нерасположение, которое Диоклетиан выказывал к Риму и к римской свободе, не было следствием минутного каприза, а было результатом очень хитрых политических соображе­ний. Этот искусный монарх задумал ввести новую систему управления, которая была впоследствии усовершенствована семейством Константина, а так как сенат свято хранил при­зрак старой конституции, то он решился отнять у этого со­брания последние остатки власти и влияния. Следует припом­нить, как значительно было скоропреходящее величие сената и как велики были его честолюбивые надежды почти за во­семь лет до возведения на престол Диоклетиана. Пока гос­подствовало это увлечение, многие из аристократов неосто­рожно выказывали свое усердие к делу свободы, а когда пре­емники Проба перестали благоприятствовать республикан­ской партии, сенаторы не сумели скрыть своего бессильного озлобления. На Максимиана, как правителя Италии, было возложено поручение искоренить этот скорее докучливый, нежели опасный дух независимости, и такая задача очень подходила для человека с жестоким нравом. Самые достой­ные члены сената, которым Диоклетиан всегда выказывал притворное уважение, были привлечены его соправителем к суду по обвинению в воображаемых заговорах, а обладание изящной виллой или хорошо устроенным имением считалось убедительным доказательством виновности. Преторианцы, которые так долго унижали величие Рима, стали охранять его, а так как эти надменные войска сознавали упадок своего влияния, то они, естественно, были расположены соединить свои силы с авторитетом сената. Диоклетиан своими благо­разумными мерами незаметным образом уменьшил число преторианцев, уничтожил их привилегии и заменил их двумя преданными ему иллирийскими легионами, которые под новым именем юпитерцев и геркулианцев исполняли обязанности императорской гвардии. Но самый гибельный, хотя и малозаметный удар, нанесенный сенату Диоклетиа­ном и Максимианом, заключался в неизбежных последстви­ях постоянного отсутствия императоров. Пока императоры жили в Риме, это собрание могло подвергаться угнетению, но едва ли можно было относиться к нему с полным пренеб­режением. Преемники Августа были достаточно могущест­венны, чтобы вводить такие законы, какие внушала им их мудрость или их прихоть, но эти законы вступали в силу благодаря санкции сената. В его совещаниях и в его декретах соблюдались формы древних свободных учреждений, а бла­горазумные монархи, относившиеся с уважением к предрас­судкам римского народа, были в некоторой мере вынуждены так выражаться и так себя держать, как это подобало полко­водцу республики и ее высшему сановнику. Но среди армий и в провинциях они держали себя с достоинством монархов, и лишь только они выбрали для себя постоянное местопребы­вание вдалеке от столицы, они навсегда отложили в сторону то притворство, которое Август рекомендовал своим преем­никам. В пользовании как законодательной, так и исполни­тельной властью монарх стал совещаться со своими минист­рами, вместо того чтобы спрашивать мнение великого нацио­нального совета. Название сената упоминалось с уважением до самого последнего периода империи, и тщеславию его членов еще льстили разными почетными отличиями, но это собрание, так долго бывшее источником власти и ее ору­дием, мало-помалу впало в окруженное почетом забвение. Утратив всякую связь и с императорским двором, и с новыми учреждениями, римский сенат оставался на Капитолийском холме почтенным, но бесполезным памятником древности.