Читать «Закат и падение Римской Империи. Том 1» онлайн - страница 217
Эдвард Гиббон
При описании общих бедствий человеческого рода от нашего внимания легко ускользают и смерть замечательного человека, как бы высоко он ни был поставлен, и разрушение здания, как бы ни была велика его известность. Тем не менее мы не можем позабыть того, что храм Дианы Эфесской, семь раз восстававший из своих развалин с постоянно возрастающим великолепием, был окончательно сожжен готами во время их третьей морской экспедиции. Искусство Греции и богатства Азии общими силами способствовали сооружению этого священного и великолепного здания. Оно поддерживалось ста двадцатью семью мраморными колоннами ионического ордера. Это были подарки благочестивых монархов, и каждая из них имела шестьдесят футов в вышину. Алтарь был украшен мастерскими скульптурными произведениями Праксителя, может быть заимствовавшего из любимых местных легенд свои сюжеты - рождение божественных детей Латоны, удаление Аполлона после умерщвления циклопов и милосердие Бахуса к побежденным амазонкам. Однако в длину Эфесский храм занимал только четыреста двадцать пять футов, то есть около двух третей того пространства, какое занимает собор Св. Петра в Риме. В остальных своих размерах он был еще более незначителен по сравнению с этим образцовым произведением новейшей архитектуры. Распростертые руки христианского креста требуют большей ширины, нежели продолговатые храмы язычников, и самый смелый из древних художников был бы приведен в крайнее смущение, если бы ему предложили соорудить купол одной вышины и одних размеров с Пантеоном. Тем не менее храмом Дианы восхищались как одним из чудес света. И персы, и македоняне, и римляне чтили его святость и обогащали его своими приношениями. Но грубые дикари с берегов Балтийского моря не имели склонности к изящным искусствам и относились с презрением к воображаемым ужасам иностранного суеверия.
Касательно этих нашествий рассказывают еще одну подробность, которая заслуживала бы нашего внимания, если бы мы не имели основания подозревать, что она была фантастическим вымыслом одного из новейших софистов. Нам рассказывают, что во время разграбления Афин готы собрали все находившиеся в городе библиотеки и готовы были зажечь этот погребальный костер греческой учености, но что один из их вождей, более образованный, чем его соотечественники, убедил их отказаться от этого намерения, обратив их внимание на то обстоятельство, что пока греки будут предаваться изучению книг, они никогда не будут уметь владеть оружием. Если мы признаем достоверность этого факта, мы должны будем заметить, что этот глубокомысленный советник рассуждал как невежественный варвар. У самых образованных и самых могущественных народов гений проявлял себя одновременно во всех сферах человеческой деятельности, и век просвещения всегда был также веком воинских доблестей и побед.