Читать «Закат и падение Римской Империи. Том 1» онлайн - страница 187

Всякая гражданская система управления в своей первона­чальной форме есть добровольная ассоциация в интересах общей безопасности. Для достижения желаемой цели безус­ловно необходимо, чтобы каждая отдельная личность признавала себя обязанной подчинять свои мнения и поступки приговору большинства своих сочленов. Германские племена довольствовались этими грубыми, но смелыми понятиями о политическом обществе. Лишь только родившийся от свобод­ных родителей юноша достигал возмужалости, его вводили в общее собрание его соотечественников, торжественно вруча­ли ему щит и копье и делали его равным со всеми другими членами военной республики. Собрание воинов целого пле­мени созывалось в определенные эпохи или по внезапно воз­никшему поводу. Оно отправляло правосудие и путем сво­бодной подачи голосов выбирало должностных лиц и решало важные вопросы о войне и мире. Впрочем, иногда случалось, что эти важные вопросы предварительно рассматривались и подготавливались к окончательному решению в более тес­ном кружке лиц, избранных из народных вождей. Но дол­жностные лица могли только обсуждать и предлагать; только народ мог постановлять решения и приводить их в исполне­ние, а в своих решениях германцы были большею частью то­ропливы и запальчивы. Варвары, привыкшие считать за сво­боду удовлетворение минутной страсти, а за храбрость - пренебрежение ко всем будущим последствиям своих поступ­ков, относились с негодованием и презрением к требованиям справедливости и политики и обыкновенно выражали свое отвращение к таким робким советам глухим ропотом. Но всякий раз, как какой-нибудь популярный оратор предлагал отомстить за обиду, нанесенную самому последнему из граждан, всякий раз, как он приглашал своих соотечествен­ников поддержать честь нации или решиться на какое-ни­будь опасное, но блестящее предприятие, горячее одобрение собравшихся выражалось громким бряцанием щитов и ко­пий. Так как германцы всегда приходили на эти собрания вооруженными, то можно было постоянно опасаться, как бы эта буйная толпа, воспламенившись от вражды или от креп­ких напитков, не вздумала поддерживать или выражать свои свирепые намерения при помощи оружия. По этому поводу не лишним будет припомнить, как часто на польских сеймах лилась кровь и как часто самая многочисленная политиче­ская партия была вынуждена уступать партии более заносчивой и буйной.

В случае опасности племя выбирало себе военачальника, а если опасность была крайняя и общая, несколько племен со­обща выбирали одного военачальника. Это звание обыкно­венно выпадало на долю самого храброго воина, на которого возлагалась обязанность вести своих соотечественников на поле битвы, увлекая их за собой не столько приказаниями, сколько собственным примером. Впрочем, хотя его власть была ограниченной, она все-таки возбуждала недоверие. Она прекращалась вместе с войной, а в мирное время германские племена не признавали над собой никакого верховного на­чальника. Однако на общих собраниях назначались princes для отправления правосудия или скорее для улажи­вания споров, возникавших в отведенных им округах. При выборе этих должностных лиц принимались в соображение как отличие происхождения, так и личные достоинства. При каждом из них была стража и совет из ста человек, а главный из этих князей, как кажется, пользовался в том, что касается ранга и почестей, первенством, которое иногда и заставляло римлян величать его королевским титулом.