Читать «Закат и падение Римской Империи. Том 1» онлайн - страница 185

Крепкое пиво - напиток, который извлекался без особого искусства из пшеницы или из ячменя и (по энергичному вы­ражению Тацита) портился в нечто похожее на вино, - оказывалось вполне удовлетворительным для грубых вкусов германских гуляк. Но те из них, которые имели случай поз­накомиться с прекрасными винами Италии, а впоследствии и Галлии, вздыхали об этом более приятном роде опьянения. Однако они не пытались разводить виноградники на берегах Рейна и Дуная (что было впоследствии сделано с таким успе­хом) и не старались добывать путем какой-либо промышлен­ной деятельности материалы для выгодной торговли. Добы­вать трудом то, что можно добыть силою оружия, казалось унизительным для германца. Чрезмерная склонность к крепким напиткам нередко побуждала варваров делать набе­ги на те провинции, в которых благодаря искусству или при­роде эти дары были в изобилии. Тосканцы, передавшие свое отечество в руки народов кельтского происхождения, прив­лекли их в Италию продуктами более счастливого климата, прекрасными фруктами и прелестными винами; точно так и во время междоусобных войн шестнадцатого столетия гер­манские вспомогательные войска охотно шли во Францию, полагаясь на обещание, что в Шампани и Бургундии у них будет вина вдоволь. Пьянство, которое в наше время при­надлежит к числу самых низких, но не самых опасных поро­ков, могло у менее цивилизованных народов сделаться при­чиной битвы, войны и даже революции.

Климат древней Германии сделался более мягким, а ее почва более плодородной благодаря труду десяти столетий, протекших со времен Карла Великого. Та же самая террито­рия, на которой теперь живет в довольстве и избытке милли­он земледельцев и ремесленников, не могла доставлять са­мых необходимых средств существования для сотни тысяч праздных воинов. Германцы пользовались своими обшир­ными лесами только для удовольствий охоты; самую значи­тельную часть своих земель они оставляли под пастбищами; лишь небольшую ее часть обрабатывали самым первобыт­ным и самым небрежным образом и потом жаловались на бедность и неплодородие страны, не способной пропитать своих жителей. Когда голод ясно доказывал им необходи­мость искусств, они облегчали общую нужду тем, что высылали из страны третью, а может быть, и четвертую часть своей молодежи. Обладание и пользование собственностью привязывает цивилизованный народ к возделанной почве его родины. Но германцы, которые всюду влачили за собой все, что имело в их глазах цену, - оружие, домашний скот и жен, охотно расставались с безмолвием своих обширных лесов, когда их манила надежда грабежа и завоевания. Громадные массы людей, выходившие из этого громадного запасного магазина народов, были преувеличены страхом побежден­ных и легковерием следующих столетий. А из этих преуве­личений мало-помалу сложилось мнение, которое разделяли некоторые из лучших писателей, что во времена Цезаря и Тацита население Севера было более многочисленным, не­жели в наше время. Более серьезные исследования причин умножения населения наконец, как кажется, убедили новей­ших мыслителей в ошибочности и даже в невозможности та­кой гипотезы. Таким писателям, как Мариана и Макиавел­ли, мы можем противопоставить не менее почтенные име­на Робертсона и Юма.