Читать «Закат и падение Римской Империи. Том 1» онлайн - страница 107

Легат Британии Клавдий Альбин превосходил обоих своих соперников знатностью происхождения, так как в числе его предков было несколько самых знаменитых людей древней республики. Но та ветвь, от которой он вел свое происхож­дение, впала в бедность и переселилась в одну из отдаленных провинций. Трудно составить себе верное понятие о его ха­рактере. Его упрекали в том, что под суровой маской фило­софа он скрывал многие из таких пороков, которые унижают человеческую натуру. Но его обвинителями были те про­дажные писатели, которые преклонялись перед фортуной Севера и попирали ногами прах его несчастного противника. Если не сама добродетель, то ее внешний вид доставил Аль­бину доверие и уважение Марка Аврелия, а тот факт, что он внушал сыну такое же сочувствие, какое находил в отце, служит по меньшей мере доказательством большой гибкости его характера. Милостивое расположение тирана не всегда служит доказательством того, что предмет этого расположе­ния лишен всяких личных достоинств; может случиться, что тиран бессознательно награждает человека достойного и знающего или находит полезной для себя служебную деятель­ность такого человека. Альбин, как кажется, никогда не был ни орудием жестокостей сына Марка Аврелия, ни даже това­рищем в его забавах. Он занимал важный и почетный пост вдалеке от столицы, когда получил секретное письмо от им­ператора, который извещал его об изменнических замыслах некоторых недовольных военачальников и уполномочивал его провозгласить себя охранителем и наследником престо­ла, приняв титул и знаки отличия Цезаря. Легат Британии благоразумно отклонил от себя эту опасную честь, которая сделала бы его предметом зависти и могла бы вовлечь его са­мого в ту гибель, которая неминуемо ожидала Коммода. Что­бы достигнуть верховной власти, он прибегнул к более благо­родным или, по меньшей мере, к более благовидным средст­вам. Получив преждевременное известие о смерти императо­ра, он собрал свои войска, объяснил им в красноречивых вы­ражениях неизбежный вред деспотизма, описал им счастье и славу, которыми наслаждались их предки под консульским управлением, и объявил о своей твердой решимости возвра­тить сенату и народу их законные права. Эта популярная речь вызвала радостные возгласы британских легионов и бы­ла принята в Риме с тайным ропотом одобрения. Считая себя самостоятельным хозяином вверенной ему провинции и на­ходясь во главе армии, которая, правда, отличалась не столь­ко своей дисциплиной, сколько своим численным составом и храбростью, Альбин не обращал никакого внимания на уг­розы Коммода, относился к Пертинаксу с гордой и двусмыс­ленной сдержанностью и тотчас восстал против узурпации Юлиана. Происшедшие в столице волнения придали еще более веса его патриотическим чувствам или, правильнее ска­зать, его патриотическим заявлениям. Чувство приличия по­будило его отказаться от высоких титулов Августа и импера­тора; он, может быть, хотел следовать примеру Гальбы, который, находясь точно в таком же положении, назвал себя наместником сената и народа.