Читать «Победные трубы Майванда. Историческое повествование» онлайн - страница 31

Оба офицера улыбнулись.

Литтон продолжал:

— Нэвилл все же оказался в Вулвиче, но, поскольку представлялось совершенно невероятным, чтобы он сдал выпускные экзамены, его потихоньку удалили из училища. Он — прирожденный солдат, мало размышляющий рубака. Старого друга его отца, сэра Генри Фэйна, как раз в это время назначили главнокомандующим в Индии, и он вместе с одним из директоров Ост-Индской компании, министром Баклом, помог определить Нэви в Бенгальскую армию. Ну а здесь карьера делается быстро. Особенно при поддержке в Лондоне и постоянных войнах на Востоке.

Пригубив бокал с вином, барон взглянул на Каваньяри:

— В ваших глазах, дорогой Наполеон, явственно читается: «Вряд ли мой спешный приезд в Симлу продиктован необходимостью познакомиться с биографией генерала Нэвилла Боулса Чемберлена». Действительно, вас пригласили не для этого. Вернее, не только для этого.

Он сделал паузу и заговорил как-то очень жестко, выделяя каждое слово:

— Мы не очень надеемся на Нэви. Тем более что ему уже под шестьдесят… Вы включены в состав миссии, майор. Хочу выразить надежду, что вы будете ее мозгом и душой. Именно поэтому я так детально знакомлю вас с моими соображениями по поводу афганских дел. Положение Шер Али шаткое. Оно еще более ухудшится, если он сохранит сумасбродные представления о своей самостоятельности! Лондон согласен со мной. Необходимо действовать быстро и решительно. Особенно если вы попадете в Кабул… В этом я, правда, не очень уверен. Однако, если и не попадете, не огорчайтесь: возможно, так будет даже лучше, — несколько загадочно завершил разговор лорд Литтон.

Глава 4

У ЭМИРА ШЕР АЛИ-ХАНА

28 июля (9 августа) 1878 года, когда российское посольство находилось от Кабула на расстоянии одного перехода, показалась торжественная процессия с тремя массивными слонами впереди. Поравнявшись с караваном, погонщики остановили слонов. Средний из них стал на колени. Из плетеной корзины, укрепленной на его спине, спустился везир — министр иностранных дел эмира. Худощавый, высокий, он чувствовал себя неловко в одежде европейского покроя, явно для него непривычной. Узкий лоб, мелкие черты лица и выпуклые черные глаза дополняли его портрет. Он протянул руку Столетову, затем обнял его, произнося слова приветствия:

— Хош амадид, хош амадид, джарнейль-саиб! Добро пожаловать, господин генерал!

Затем они вместе забрались в ту же корзину, убранную внутри шелковыми подушками и кашемировыми шалями. На других слонах помогли разместиться Разгонову и Малевинскому, с удовольствием предвкушавшему необычную поездку, и кортеж направился на восток, мимо холмов, за которыми высились бледно-розовые, словно подсвеченные, снежные вершины Гиндукуша. С юга ничто не ограничивало взора; лишь где-то вдали сквозь туманную дымку едва намечались линии невысоких отрогов хребта Сафедкох.