Читать «Схватка за Амур» онлайн - страница 242

– То есть реквизиции? – уточнил Завалишин.

– Именно так! – жестко сказал генерал-губернатор. – Люди не должны голодать.

– Испытанный прием власть предержащих, – усмехнулся декабрист. – Во благо одних применить насилие над другими. А прийти к людям не с силой, а с добром, признать свои ошибки и извиниться за них – думаете, не поймут, не примут? Почему местные жители нам, объявленным государственными преступниками, оказывают доверие? Потому что до нас люди нашего сословия проявляли себя лишь как насильники и вымогатели их добра, а мы приходим с добром и участием. Поэтому от нас ни русский, ни инородец, ни казак, ни раскольник ничего не таят. Даже сами чиновники открывают нам то, что никогда не скажут своему начальству, а уж тем более – правительству. Оттого-то нам много легче изучать этот край в его настоящей действительности, размышлять об его прошлом и будущем и высказывать свои соображения к его непосредственной пользе и к выгодам всего Отечества…

Из писем Завалишина, из его записок ревизору Восточной Сибири сенатору Толстому, с которыми Муравьев ознакомился, еще только вступая на пост генерал-губернатора, он прекрасно знал его предложения по самым разнообразным вопросам – от общего устройства края, его производительных сил и развития во всех отношениях до улучшения быта низших сословий, выбора и назначения лиц на государственные должности, – но слушал речь увлекшегося дидактика, не перебивая, хоть и подмывало остановить словоизвержение и вернуться от публицистики к конкретному делу. Наконец Дмитрий Иринархович выдохся сам.

– Я возьмусь за устройство вашего дела, но с одним непременным условием: никакого начальственного вмешательства. Вы увидите, что значит нравственное доверие народа. И мне нужны гарантии своевременной выплаты денег за хлеб крестьянам и за сено бурятам.

– Какое сено? – удивился Муравьев.

– Вы же собираетесь везти хлеб на Кару. Сорок пять тысяч пудов – это почти полторы тысячи возов, тридцать ездок по пятьдесят возов, по две лошади на воз, итого сто лошадей – или пятнадцать ездок по сто возов, значит, двести лошадей – чем их кормить в дороге собираетесь? Сено денег стоит!

– М-да-а, – протянул генерал-губернатор. – Об этом я и не думал.

– Я давно заметил, – саркастически усмехнулся Завалишин, – что власти, принимая решения, чаще всего не дают себе труда подумать, как их можно исполнять, а в результате получают неодолимые препятствия и в поисках виновных начинают вершить неправедный суд. А виноваты чаще всего сами.

Муравьев начал багроветь. Запольский нервно заерзал:

– Дмитрий Иринархович, вы уж, пожалуйста, отправьте побыстрее своих доверенных людей к крестьянам и бурятам. Чтобы цены были назначены безобидные для казны и справедливые для поставщиков.

– Мое имя, Павел Иванович, и ручательство, думаю, уберут все препоны, и ваша просьба, Николай Николаевич, будет исполнена.

Муравьев уже взял себя в руки и успокоился: