Читать «Иди до конца» онлайн - страница 7

— Черт знает что получается, — растолковывая свои затруднения Черданцев. — Я собирался дать теоретическое обоснование элементарным производственным процессам, а в результате теряю уверенность в том, что известно каждому мастеру с семиклассным образованием.

Терентьев проверил на линейке расчеты реагентов. Арифметических ошибок не было, неполадки начинались где-то глубже. Он поревел взгляд с таблиц Черданцева на свои кривые. Черданцев снова посмотрел на Ларису и усмехнулся, когда она опять показала спину, — его забавляла непонятная вражда этой девушки. Когда она появилась в институте, он попробовал поухаживать за ней, но натолкнулся на обидный отпор. Урок этот он хорошо запомнил, но про себя удивлялся ее строптивости. Дело, однако, сегодня было серьезное, не до капризных девчонок.

— Странное явление, — задумчиво сказал Терентьев. — Расчеты не соответствуют тому, что вы обнаружили реально.

— Именно, — подтвердил Черданцев. — Все расчеты врут. Но это было бы еще ничего. Нет закономерностей — в одном опыте одно, во втором второе. Смотрите, в этом процессе не хватает щелочи, а здесь появляется ее избыток. Почему?

— Странное явление, — повторил Терентьев. — Похоже, что в некоторых случаях активность ионов, участвующих в реакции, внезапно падает в десятки раз. Только что этот ион бешено скакал в растворе, расталкивая встречающиеся молекулы, хватая и отбрасывая соседние ионы — в общем, гарцевал лихим казаком. А теперь он плетется на тряпичных ногах, с мутной головой…

— У вас удивительный способ выражать мысли, Борис Семеныч! Атомы одеть в казацкую форму…

— Мне удобнее так, Аркадий: яснее воображается…

— Я бы хотел рассчитывать, а не воображать. Воображение приличествует больше поэзии, Борис Семеныч.

— Сами же вы признались, что ваши расчеты врут, — заметил Терентьев. — Воображение хорошо уже тем, что не требует арифметической точности.

Лариса молча положила на стол результаты сегодняшнего опыта, набросанные карандашом на миллиметровку. На графике змеилась кривая активности иона водорода. Терентьев знал, что обязательно получится что-нибудь в этом роде, но Черданцев был потрясен. Водород, самый активный ион чуть ли не всех растворов, тот, что определяет течение химических реакций и жизненных процессов, здесь, на этом клочке бумаги, был изображен инвалидом, активность его падала до сотых долей обычной величины.

— Ну и ну! — воскликнул Черданцев. — Коэффициент активности ниже одного процента — здорово!

Терентьев подошел к щиту с четырьмя самописцами. Каждый прибор писал три кривые — по одной на пробу в термостате, двенадцать цветных линий. Глухо ворчали моторчики, щелкали переключатели, одна точка ложилась к другой, линии отклонялись вправо, поворачивали влево, выпрямлялись — обычная картина степенно протекающей реакции. Но в какой-то точке, одной для всех кривых, они словно вставали на дыбы, путались и переплетались — самый вид их говорил о смятении, беззвучном взрыве, потрясшем весь механизм реакции. Черданцев смотрел на Терентьева снизу вверх. Тот облокотился на стенд, чтобы не смущать аспиранта своим ростом, и водил рукой по диаграммным лентам, рассказывая, над чем они с Ларисой работают. Потом он попросил Ларису дополнить его объяснение, но она заявила, что не может, у нее как раз серия срочных измерений. Терентьев возвратился к столу. Черданцев продолжал наблюдать за манипуляциями Ларисы. Он задумался, у него стало унылое лицо, он сразу потерял так раздражавший ее самоуверенный вид.