Читать «Мать генерала» онлайн - страница 58

— Сын мой! Если только есть на земле ад, то я в этом аду! Сколько раз я призывала на себя смерть!.. Я готова принять самые жестокие муки, чтобы еще хоть раз увидеть тебя живым и здоровым! Миядлер, сын мой, стал погостом, а я теперь — живой мертвец.

— Что ты там мелешь, donnerwetter! Verfluchte! — Фон Рейзен ударил Эстер кулаком в лицо. — Пристрелю, если не скажешь то, что тебе велят!

— Сын мой! — снова крикнула Эстер. — Меня терзают, грозят убить, если ты не перестанешь стрелять. Стреляй!

Снова разорвался снаряд, сотрясая стены блиндажа, за ним другой, и голос Эстер утонул в громе разрывающихся один за другим снарядов, которые падали всё ближе и ближе — как бы покоряясь ее отчаянному призыву.

Бои вокруг Миядлера становились все ожесточеннее. Части противника снова и снова переходили в яростные контратаки, чтобы вырваться из стального кольца советских войск.

Генерал Ходош в эти дни перешел на новый наблюдательный пункт — в ригу на хуторе Тарасовка. Отсюда в полевой бинокль он уже ясно видел свой дом. Генералу очень хотелось хоть что-нибудь узнать у жителей хутора о судьбе своих близких, но спросить было не у кого: на хуторе не осталось ни души.

Возле миядлерского кургана, откуда с ним говорила по радио мать, было тихо и безлюдно.

«Что там?… — подумал генерал. — Все погибли или во время контратаки выскользнули из окружения?»

Наблюдатели засекли вражеские огневые точки. Большую часть артиллерии, как и предполагал генерал Ходош, противник сосредоточил в Кобылянской балке. Туда генерал и приказал направить огонь своих орудий.

Когда огонь противника был подавлен и в атаку пошли советские танки и мотопехота, вместе с наступающими частями вошел в Миядлер и генерал.

Вечерело. Солнце садилось. Густые облака дыма неслись по ветру навстречу войскам — это горели дома, подожженные фашистами при отступлении. Ярко-красный закат, смешавшись с багровым заревом пожара, залил почти половину неба.

Вскоре от многих домов селения остались только печные трубы, тлеющие головешки, битая черепица да осколки стекла. Остальные дома стояли без дверей и окон, обугленные и полуразрушенные.

Миядлер был пуст — ни души на обезлюдевших улицах.

«Миядлер теперь стал погостом, — вспомнил генерал слова матери. — Если есть на земле ад, то я в этом аду».

«Где она теперь? Где жители Миядлера? Где радость, которая бурлила в каждом доме, на перекрестках таких пустынных теперь улиц?…»

С душевным трепетом приближался генерал к своему дому, который был охвачен пламенем. В просветах густых клубов дыма, бившего ему прямо в лицо, генерал Ходош увидел грушевое дерево, которое он посадил когда-то. Мимо с лязгом и грохотом проносились танки, катились орудия, скрежетали на крутом повороте машины. Но генерал, казалось, ничего не видел и не слышал. Опустив голову, он словно окаменел, глядя на жарко полыхавшее пламя. Наконец он очнулся и, все еще смутно надеясь найти хоть какие-нибудь признаки жизни в родном гнезде, вошел во двор. Крик отчаяния готов был вырваться из его груди: он увидел свою мать, она висела на нижнем суку грушевого дерева.