Читать «Интеллигенция (февраль 2008)» онлайн - страница 123

* МЕЩАНСТВО *

Людмила Сырникова

Спички и соль

Интеллигент как потребитель

Однажды Умберто Эко принимал участие в важном парижском конгрессе, посвященном роли интеллигенции в кризисных условиях современного общества. Конгресс проходил под патронажем Франсуа Миттерана. Умберто Эко вышел к трибуне. «Интеллигенция не должна справляться с кризисами, интеллигенция должна устраивать кризисы», - сказал он и спустился обратно в зал. Заявление, прямо скажем, не для русских ушей. Скорее и вправду для французских: во Франции кризисы и катаклизмы не столь цикличны и не столь беспросветно бесполезны, как в России: революции сделали Францию родиной современной представительной демократии, а в России эта самая представительная демократия едва не привела к очередной революции. Русская интеллигенция, хваставшая в позднесоветские годы тем, что слово «интеллигент» в зарубежных словарях аттестуется как понятие исконно русское, полагала себя единственной силой, способной спасти страну от кризисов, от потрясений, от бессмысленного и беспощадного бунта. Но Умберто Эко - большой ученый. Падение советской власти, воспринятое советской интеллигенцией как мощный положительный фактор, народом понималось как кризис, вызванный заговором очкариков. Старые песни о главном зазвучали уже тогда, в начале 90-х, первые же отличия рынка от халявы жестоко разочаровали и ожесточили народонаселение.

С точки зрения народонаселения именно интеллигенция была виновата в исчезновении колбасы по 2.20 - том самом, что случилось по злой воле Гайдара, мягкого, полноватого, благополучного, грассирующего, из хорошей семьи, говорящего на непонятном языке с придаточными предложениями и деепричастными оборотами. Жиды выпили не только воду из крана. Они изъяли водку из продажи (если кто не помнит, даже простой русский человек Горбачев М. С. с самого 1985 года носил очки в подозрительно тонкой оправе), они троекратно задрали цены на сервелат, они придумали Windows, и они же объявили дефолт (очки Кириенко выглядели еще менее удовлетворительно). Они поступали в полном соответствии с заветом Умберто Эко - устраивали кризисы. Но то, что в полусоциалистической Франции вызвало сдержанное недоумение глупых участников интеллигентского конгресса и восхищение интеллектуалов от бюрократии, в полуцивилизованной России способно вызвать лишь классовую ненависть. В России быть интеллигентом - преступление. В иные исторические периоды за него расстреливают, в иные оно остается безнаказанным, но никогда не перестает быть преступлением. Хотя бы потому, что интеллигент сам не живет и другим не дает. Его инакость - поперек горла. По этой причине интеллигент-потребитель, способный на равных с широкими народными массами поедать оливье и выбирать мохеровую кофточку, представляет собой странный, почти фантастический тип. Он мимикрировал, а стало быть, он подозрителен вдвойне. Этот тип внушает опасения. А лучшее оружие против страха, как известно, юмор. Вот народ и смеется в периоды стабильности и относительного благополучия над интеллигентом-потребителем, рисует на него свою народную карикатуру. В трамвае, с кипой книжек под мышкой, в магазине, одержимый жаждой плавленого сырка, в очереди, поправляя очки после пинков лезущих вперед соотечественников-гегемонов, - повсюду интеллигент-потребитель смешон и жалок, жалок и смешон.