Читать «Роман строгого режима» онлайн - страница 33

Он должен был прийти в себя – какими бы токсинами ни забили его организм! Четыре часа на сон – без вариантов, не протрезвеет, если не поспит. Он поставил будильник – и проспал, его-то мать! Вскочил, когда на землю опустились сумерки. Все локти обкусал, приплясывая по дому. Ведь его Лидунька дико мучается и страдает, а он тут дрыхнет без задних ног! Яд из организма еще не вышел. Он изгонял его контрастным душем, убойной дозой кофе, выскребал станком щетину. Впихивал в себя бутерброды с колбасой, которые не желали селиться в желудке и выталкивались обратно.

Тьма накрыла Аргабаш, когда он нарисовался в относительно сносном виде и с букетом алых роз у дома депутата Холодова. Он решительно отворил калитку, прошествовал по дорожке к дому. «Кавказец» Джим укоризненно смотрел ему вслед – мог бы и косточку захватить. Прости, старина, не до тебя… Проход в святая святых преграждал угрюмый Виктор Петрович в велюровом домашнем костюме – он был уже в курсе вероломства, жертвой которого пала его дочь. Он насупился, сунул руки в карманы. Такое впечатление, что вокруг мужчины витал ореол, какая-то блеклая рябящая кайма. Попробуй разберись, что за штука такая – да Лехе, собственно, не до этого было.

– Простите, Виктор Петрович, Лида дома? – со смирением в голосе заехал Леха.

– Цветы принес, надо же, – фыркнул человек и депутат. – Нам Лида все рассказала. Как же так, Алексей? Почувствовал себя свободным художником? Быстро же наша дочь тебе надоела. Прости, но к Лиде мы тебя не пустим. Поплачет и перестанет, в следующий раз умнее будет. Уходи, этот дом для тебя закрыт.

– Меня подставили, – мрачно бросил Леха. – Ничего не было.

– А это ты какой-нибудь проститутке расскажи, – брезгливо поджал губы Виктор Петрович. – Мы тоже телевизор смотрим и всякие разные киношки…

– Уходи, Алексей, – выросла за спиной депутата его супруга – стройная и строгая Галина Игоревна. – Уходи – и не появляйся никогда рядом с нашей дочерью. Будет для нее уроком… И не заставляй нас вызывать милицию, Алексей. А полезешь в окно – на тебя заведут уголовное дело за проникновение в чужой дом.

И вокруг этой женщины витал еле уловимый ореол. Но Леха не за тем пришел, чтобы разбираться, что за дрянь витает вокруг людей. Прорываться с боем через будущих родственников было не дело.

– Хорошо, – сказал Леха. – Тогда слушайте, Виктор Петрович и Галина Игоревна. Всю правду скажу, ничего не утаю. А начать хочу с того, что я никогда не изменял вашей дочери и люблю ее больше жизни…

Его рвало и несло. Он выдал сжато и лаконично весь расклад – довольно тихо, чтобы не орать на весь город. Поставка марихуаны через район, известие о том, что конюх Ракович заимствует чужих лошадей и использует их для переправки наркоты через перевал в соседний район. Побитые уголовники, костер из анаши на бешеные деньги, подозрения насчет Рудницкого, лютый махач у «Созвездия», когда четверо душевно накостыляли восьмерым, продолжение банкета, суровый «выезд» без особых на то алкогольных причин, апофеоз – два голых тела в одной постели и такой своевременный анонимный звонок их дочери…

– Неожиданно, правда, Виктор Петрович и Галина Игоревна? – закончил Леха. – Такое возможно выдумать? Человек без сознания способен снять девочку и что-то с ней сделать? А закончить позвольте тем же, чем и начал: я пуще жизни люблю вашу дочь и не изменю ей даже под дулом пулемета. Не пора ли что-то делать с заместителем главы районной администрации, как вы считаете, Виктор Петрович?

Мужчина и женщина подавленно смотрели на человека, кардинально меняющего их представление о жизни. Странные люди наши депутаты – либо по уши в дерьме, либо полностью не в курсе…

– Позволите подняться наверх? – намекнул Леха, беря на изготовку букет с розами. – Уверен, ваша дочь меня простит… хотя ума не приложу, за что ей меня прощать.

– Из-за тебя у нашей девочки серьезное потрясение, – поколебавшись, вымолвила Галина Игоревна. – Она весь день плачет. Может, ты и не соврал, Алексей, но все, что с ней происходит, – это только по твоей милости. Мы не можем равнодушно наблюдать, как наша дочь чернеет от горя.

– Но именно этим вы и занимаетесь, – Леха нахмурился. – Позвольте пройти, Виктор Петрович и Галина Игоревна? Я постараюсь все исправить.

– Господи, да пусть идет… – выдохнул депутат. И Леха, воспользовавшись минутным колебанием будущей родни, просочился в дом…

Он прыгал по ступеням с колотящимся сердцем, сжимал, как трехлинейку, алые розы. Вошел без стука – Лида уже знала, что он идет, его шаги с другими не спутаешь, приготовилась к обороне. Горела лампа на столе, за которым она сидела до его прихода. Бледная, опухшая от слез, такая трогательная в своем запахнутом халате с солнышками… Она отступала, яростно мотая головой, твердила, как заевший попугай:

– Уходи, Леша, все кончено, я уже решила. Твои слова ничего не изменят. Уходи, Леша…

– И все же я попытаюсь, любимая, – он пристроил на тумбочке розы, шагнул вперед, чтобы ее обнять. Она отшатнулась с ужасом.

– Уйди, я не шучу… Как ты можешь после того, что было…

– Послушай, я тебе не изменял…

Она заплакала, сделала попытку вырваться из комнаты, но он загородил дорогу. Она завыла, бросилась к окну – его недавно открывали, рама была закрыта не полностью. «Выброситься решила? – мелькнула тревожная мысль. – На тот самый смородиновый куст?» Но она прижалась спиной к подоконнику, выставила руки.

– Леша, не подходи, пожалуйста… я тебя умоляю. Что тебе еще непонятно? Я буду кричать…

– Хорошо, милая, хорошо… – он остановился, не стал к ней прикасаться – хотя желание заключить ее в объятия просто сводило с ума! – Я не буду тебя трогать, просто выслушай, хорошо? Слушай, не перебивай, а потом сама решай, будешь меня любить или все кончено. Ты готова слушать?

– Господи, Леша, я не хочу ничего слушать, иди к своей Татьяне…

Да кто их выдумал, эти чертовы латиноамериканские страсти?! Объясняешь элементарную вещь – а словно товарный вагон на аркане тащишь! Ничего, он пройдет через это. Но не успел он приступить к героическому изложению своей летописи, как снова все пошло наперекосяк! За окном царила тьма, он ничего не видел и не чувствовал. И вдруг удар, распахнулась с дребезжанием оконная рама, треснув Лиду по спине! Ее швырнуло в объятия Лехи. Ему хотелось ее обнять, но не так же! Руки заняты, и времени на раздумья не было. Маска вылупилась из темноты, обычная маска-балаклава – раскатанная шапочка с прорезями для глаз! Некто спрыгнул в комнату, грубо толкнул в спину Лиду – и повалились оба! Спрыгнул кто-то еще, побежал к выходу из комнаты, запрыгал по лестнице. Лида извивалась, что-то ойкала. Алексей рассвирепел – да что за дела, в натуре?! Он пытался приподняться, сбросить с себя девушку, чтобы не мешалась, но она от страха вцепилась ему в ворот, дышала в лицо этим жутким первородным страхом. А потом ее грубо оторвали от Алексея, отбросили в сторону! Он ударил ногой, рассчитывая попасть в детородное хозяйство. И попал! Противник захрипел, схватился за самое ценное. Воодушевленный незначительным успехом, Леха в прыжке приземлился на пятки, вскочил, выбрасывая кулак…

Удар по голове он проворонил – такое ощущение, что разрубили до пояса! Фактически били чем-то щадящим – возможно, резиновой милицейской дубинкой, но сила удара была такая, что дух выбило начисто. Он свалился как подкошенный…