Читать «Вначале их было двое...» онлайн - страница 20
Илья Зиновьевич Гордон
Дрожащим голосом задавая свои вопросы, высказывая сокровенные свои надежды, Шалит имел очень удрученный вид. В его запавших глазах застыла такая глубокая тоска, что Шейндл совсем расстроилась и решила хоть немного отвлечь его от тяжелых мыслей. Она вслух начала вспоминать их далекую беззаботную молодость, их прозвеневшие весенним половодьем комсомольские годы. И на краткий миг сверкнул было огонек в глазах Шалита, но сразу же погас, и видно было, что его продолжают мучить те же неотвязные думы.
Сейчас, проходя мимо его дома, Шейндл вспомнила их первую после ее возвращения горькую беседу и, увидев его на крыльце, спросила:
— Что ты тут делаешь?
Шалит вздрогнул при звуках женского голоса, нарушивших вечернюю тишину.
— Кто это? — почти испуганно воскликнул он.
— Я это, я, — сказала Шейндл, поднявшись на крыльцо и входя вместе с хозяином в комнату. — Что ты все возишься тут?
— Да вот готовлюсь: жду, когда вернутся мои — жена, детишки, — с затаенным вздохом ответил Шалит.
Шейндл поняла, что чем больше он трудится здесь, приводя в порядок дом, где прошла его счастливая семейная жизнь, тем больше верит в возвращение близких.
— Тебе хоть есть кого ждать, — горько сказала она, присаживаясь на уцелевшую от прежних времен старую кушетку. — А вот моему Зелику никогда уже не вернуться — похоронную прислали. Да и дочка моя, что сложила свои косточки в эвакуации, тоже не поднимется из сырой земли. Так кого же — скажи мне, Нохим, — высматривать мне с крылечка моей хибары? Кого мне ждать?
Нохим и Шейндл дружили еще с ранней юности. Они учились вместе, в одном классе, нередко вместе готовили уроки, вместе вступали в комсомол. Шейндл вспомнила, как однажды пришла в школу в красной шерстяной кофточке, с красной лентой в косичках. Вспомнила, как Нохим, стоя в переполненном школьниками коридоре, с восхищением смотрел на нее. Когда их взгляды встретились, Шейндл покраснела и опустила глаза. Хотела поднять их, да застыдилась. Весь этот памятный день Нохим старался быть в школе рядом с нею и, выбрав минуту, когда они остались одни, набрался храбрости, подошел и погладил ее маленькую, крепкую руку. Шейндл почувствовала, как затрепетало ее сердце, как чудесная теплота разлилась по всему ее телу, но Шалит тут же отдернул руку, как будто сделал что-то недозволенное, нехорошее.
С этого дня их стало тянуть друг к другу, хотя со стороны это было совсем не заметно: наоборот, казалось, что они поссорились. Лишь изредка стыдливо бросали они друг на друга мимолетные взгляды. Шейндл начала больше следить за собою, проявлять первые признаки полудетского кокетства: по нескольку раз в день где-нибудь в уголке, когда она думала, что ее никто не видит, причесывала перед осколком зеркала свои черные волосы, смачивала и выравнивала брови, покусывала и облизывала губы, чтобы они алели еще ярче. Дружба их продолжалась, пока они не окончили школу.
Но, как это нередко бывает, пути их понемногу разошлись: Нохим начал встречаться с Хавой, а за Шейндл стал неотступно ходить их общий приятель Зелик. Но, хотя они все больше отдалялись друг от друга, первый юношески влюбленный взгляд, который Шалит бросил на девушку в начале их дружбы, вошел в сердце Шейндл и надолго согрел его. И сейчас, глядя на его осунувшееся, заросшее темной щетиной лицо, Шейндл вспомнила шустрого, черноглазого паренька, который так нежно смотрел на нее в дни отрочества.