Читать «Всё лучшее в жизни либо незаконно, либо аморально, либо ведёт к ожирению (сборник)» онлайн - страница 95

Из письма отцу Нохуму Рабиновичу. 16 апреля

1884 года:

«Дорогой отец! Сегодня в часов пять-шесть пополудни я сообщил тебе радостную весть: Бог благословил меня дорогим даром. У нас прекрасная дочь – плод многолетней любви, пошли ей Бог долгую жизнь!

Помнишь, отец, когда ты гостил здесь, у нас, мы были готовы выехать за границу, чтобы там искать исцеления болезни моей хрупкой жены. Но болезнь исчезла, словно ветром ее унесло, потому что на чашах весов все врачи с их измышлениями весят не больше тончайшей пылинки по сравнению с всемогущей природой; все их советы не многого стоят! Страх и радость наполняли сердце при мысли, что не сегодня-завтра наступит положенный час, когда женщина становится матерью!

И вот прошли секунды, не больше двадцати минут, – и моя жена, храни ее Бог, дала себя услышать раз и другой, и дом из края в край наполнился голосами… Крошка, малютка распелась, что-то вроде: «Куа! Куа!» По-видимому, природа одарила ее певучим голосом? Хорошо, хорошо, дочурка моя! Пой же, пой, прекраснейшая из дочерей, дай мне слышать твой голос, он так хорош! «Куа! Куа!..»

Но что ты скажешь лет через пятнадцать и более? Что ты тогда будешь петь? Где слова, тайные знаки и намеки, начертанные на страницах твоей жизни? Запечатаны и скрыты эти слова, и ничей человеческий глаз их не видел! Иди же, дочь моя, и живи в стране жизни! Руками любви обнимет тебя первый день и понесет на своем плече дальше, дальше и предаст тебя второму дню, а второй день – третьему дню и так далее, и это твоя жизнь!

А что потом будет? Спроси дочь моя, своего деда, и он тебе расскажет, спроси своих прадедов – они тебе скажут, а мне не задавай вопросов, и нет ответов в жизни – все зависит от судьбы и случая…

Но хватит философствовать!

Будь здоров, дорогой отец, передай привет всей семье, а заодно и нашим друзьям.

Любящий тебя и желающий тебе всего наилучшего, твой сын Шолом.

Привет моей уважаемой матери Хане ( мачеха Шолом-Алейхема. –  Л.Ф.), долгой ей жизни. Моему дорогому брату Гершлу, да сияет светоч его, а также жене его Рохл-Лее особый привет».

Сколько нежности в этом письме, сколько светлых надежд!

Бог даст ему шестерых детей. С женой и с детьми он сросся. Жизнь без них не имела смысла. Его семья – это была его «республика», демократическая и либеральная.

«Мы очень избалованы, –  вспоминает дочь Ляля (Сара).  – Нас никто никогда не наказывает. Если уж чересчур капризничаем, отец «наказывает» нас. Он берет газету, складывает ее наподобие веера и шлепает нас ею. Это называлось «нафицкать».

От этого наказания, по-видимому, больше всех страдает он сам. Он бледнеет и расстраивается. Его руки дрожат ».

Впрочем, они шумят, а он пишет.

Они дерутся, он пишет.

Перед уходом в гимназию старшая дочь все же прервет его, чтобы поцеловать. По возвращении она смело солжет, что сегодня у нее «пять», чтоб сделать ему приятное.

Позже, когда гулял с внучкой (пятилетней Бэл), просил ее крепче держаться за его руку. И повторял – «тогда я буду лучше писать». И она его слушалась…