Читать «Всё лучшее в жизни либо незаконно, либо аморально, либо ведёт к ожирению (сборник)» онлайн - страница 151
Леонид Наумович Финкель
Однажды некий студент, его поклонник, показал ему запись в своем дневнике – о, он был тогда молод. Любое женское имя становилось синонимом любви. И он плыл в ее безумии, как новорожденный в люльке, как непотопляемая лилия на искристой поверхности реки!
«В тот год, когда Ричард Бербедж играл Ричарда III, в него влюбилась одна горожанка. Еще во время спектакля она условилась с ним, что он придет к ней вечером на свидание, назвавшись королем Ричардом. Шекспир подслушал этот разговор, предупредил Бербеджа и был ласково встречен горожанкой. Когда им сообщили, что у дверей дожидается король Ричард, Шекспир велел сказать ему, что Вильгельм (Вильям) Завоеватель царствовал до Ричарда».
По этой записи будут потом сочинять повести, романы, а он – так и не удосужился написать пьесы.
Сколько девок раздел он в борделях! Пил, был пьян. Целовал губы и груди, выплеснувшиеся из платья…
Сценка и сейчас показалась Уильяму любопытной.
И он досмотрел до конца…
Дворец Саутгемптона, которому Шекспир посвятил свои сонеты, встретил его ярким светом и улыбкой обнаженной Венеры, богини красоты, выходящей из пены морской. Ее изваяние стояло прямо у входа. Блестящие молодые люди один за другим входили в залу.
О, как роскошно они были одеты! Темно-алые, цвета французского вина короткие плащи из бархата, который в Лондоне продавался по три фунта стерлингов за ярд. На башмаках – банты в виде роз, осыпанные бриллиантами. Каждый бант стоил фунтов двенадцать!
Шекспир грустно вздохнул. За «Гамлета» он получил 7 фунтов стерлингов. После всего того, что английское общество сделало с актерами, оно просто обязано на них жениться!О, за меня фортуну разбрани,
Она виною всех моих страданий.
Так ею исковерканы все дни,
Что я завишу от людских деяний.
Вот почему судьба моя жалка,
И ремесла отмечен я печатью,
Как краскою красильщика рука.
О, сделай так, чтоб чистым стал опять я!
…Вошла дама в черном бархатном платье с черными, слипшимися сосульками волос на голове – одна из фрейлин королевы. И вместо королевы. Поэт Дэннель потух. «Как красива! – подумал Уильям. – Это смуглое лицо. И эти волосы… Настоящая цыганка…»
И увидел себя неловко соединенным с нею, точно они – участники какого-то странного эксперимента, впервые в истории человеческой расы додумавшиеся до столь странного способа общения.
Саутгемптон тут же подошел к ней и сказал тихо и вкрадчиво:
– Ваша исключительная исключительность исключает всякую другую исключительность…
Шекспир громко чихнул, заставив графа поморщиться. Он презрительно посмотрел на Уильяма, но тут же натянуто улыбнулся – кто знает, со временем этот актеришка может стать настоящей знаменитостью и сделать имя своего покровителя бессмертным…
– Когда вы сделали несчастной свою постель?
Шекспир усмехнулся, хотя и сам отдал дань моде. Ромео на балу Капулетти спрашивает слугу: «Кто эта дама, которая обогатила руку этого рыцаря?»
Шекспир стал пристально смотреть на даму. Ему показалось, граф тяготит ее своей вычурностью и лестью. И он порадовался: «Быть может, хоть она выругается хорошим, крепким ругательством, как настоящая леди!»
Наконец все собрались у камина.
Шекспир залюбовался тонкой резьбой по камню.
Молодые люди небрежно расселись в креслах. Точно по команде стали ковырять во рту зубочистками – последняя мода, признак щегольства и изысканности.
Про даму все точно забыли.
Он напишет сто двадцать шесть сонетов и посвятит их другу.
Еще двадцать четыре – посвятит ей. Стесняющие местоимения мужского рода меняются на женские. Ореол двусмысленности и даже крамолы исчезает. Слава тебе, Господи! В шекспировской Англии содомский грех карается смертью. А театральные труппы из-за своего исключительно мужского состава имеют у пуритан дурную репутацию товарищества педерастов, что, впрочем, не более чем фантазии хулителей.
«Недолгий звук» или «sonetto».
Песня.
Данте. Петрарка, поднявший оброненную Лаурой перчатку. И потрясенное молчание: «Это было как в церкви».
Друг.
Поэт.
Смуглая Леди, ставшая между ними. Бессмертная, как и ее долги.
Пусть будущие поколения разыскивают – кто есть кто.
Он верен всем.