Читать ««Хочется взять все замечательное, что в силах воспринять, и хранить его...»: Письма Э.М. Райса В.Ф. Маркову (1955-1978)» онлайн - страница 2

Во время Второй мировой войны Райс оказался в Лионе, где пытался заниматься издательским делом, а с 1943 г. принял участие в Сопротивлении в Гренобле и в Сен-Лоран-де-Понт.

Вернувшись после войны в Париж, вновь с прежней страстью бросился в гуманитарную деятельность: преподавал языки, занимался переводами, а с 1947 г. работал в парижских библиотеках, дольше всего в Библиотеке Национальной школы живых восточных языков (Bibliotheque de l’Ecole Nationale des Langues Orientales Vivantes) (в 1955 г. он получил, вдобавок к уже имеющимся дипломам, еще и диплом библиотекаря). Недолгое время работал на радио «Освобождение», откуда был уволен за резкое выступление против англо-французской интервенции в Египет. Участвовал в составлении нескольких антологий, печатался в изданиях эмигрантских (как русских, так и украинских), а также французских. Писал о Маяковском, Мандельштаме, Заболоцком, Клюеве, Волошине, Бродском и одновременно о таких авторах, как Юлиан Тувим, Самюэль Беккет, Ален Роб-Грийе, Натали Саррот, Альбер Камю, Рене Шар, Рене Генон.

С 1962 г. Райс преподавал, выступал с лекциями по истории культуры, работал в Национальном центре научных исследований. Последние годы жизни преподавал в Нантеровском отделении Парижского университета, пока не заболел и не был вынужден уйти на пенсию. После длительной болезни скончался в университетском госпитале 28 января 1981 г.

В некрологе К.Д. Померанцев написал: «Это был один из замечательнейших людей, с которыми мне приходилось встречаться».

С В.Ф. Марковым Райс переписывался на протяжении четверти века, причем до последних дней не переставал проявлять горячий интерес к литературе, книжным новинкам, незаслуженно (а порой и заслуженно) забытым или только что появившимся поэтам.

Их переписка, практически целиком литературная, в деталях раскрывающая малоизученный период эмигрантской литературы, — один из любопытнейших документов послевоенной эмиграции, занятное отражение мнений и взглядов тех лет.

Из нее более наглядно, чем из печатных критических отзывов, видно, что именно из советской литературы читали и ценили в эмиграции, И это несмотря на то, что у Райса свой собственный взгляд на все процессы. Порой все же слишком свой, непопаданий многовато, но сама задача поиска была особая — выявить все наиболее интересное и новое, даже у самых что ни на есть твердокаменных советских авторов.

Именно постоянное устремление к самому что ни на есть новейшему в литературе постоянно играло с Райсом дурные шутки. Он предпочел бы, чтобы Нобелевскую премию дали Пильняку или Бердяеву, но не Бунину. Ахмадулину считал скучнее Юнны Мориц. Выражал искреннюю радость, если Марков не включал в очередную антологию стихи Бродского или Адамовича, и тут же сетовал, что за пределами антологии остались стихи Дмитрия Ковалева и Сергея Рафальского. Все это теперь выглядит смешно, но ведь то же самое регулярно повторяется и сейчас, однако поклонников новизны во что бы то ни стало ничуть не расхолаживает. Даже Марков, сам недаром слывущий пижоном и эпатажником, не мог себе позволить быть столь радикальным в своих суждениях и оценках.