Читать «О брехне. Логико-философское исследование» онлайн - страница 6

Действительно, в некачественных, недобросовестно сделанных изделиях можно усмотреть аналог брехни. В чем же сходство? Может быть, в том, что брехня всегда небрежна, неаккуратна, что брешут как бы спустя рукава, пренебрегая деталями ― в отличие от ремесленников Лонгфелло, кропотливо оттачивавших каждую мелочь? Правда ли, что брехуны по своей натуре халатны и неряшливы? Всегда ли брехня, ими производимая, аляповата и неотесанна? Об этом как будто говорит вторая часть сложного слова bullshit ― shit (дерьмо). Ведь над фекалиями вообще не работают, их просто выделяют, выталкивают. У них бывают более или менее узнаваемые очертания, но, уж конечно, их не «строили, не щадя трудов».

Трудно вообразить «аккуратно сконструированную лажу» ― тут есть некоторое внутреннее противоречие. Внимание к деталям требует дисциплины и объективности, соблюдения норм и ограничений и не терпит несдержанности и блажи. Напрашивается вывод, что лажа и брехня несовместимы с самоотдачей. Однако в действительности это не так. Такие сферы, как реклама, пиар и бурно срастающаяся с ними в наши дни политика, изобилуют примерами столь откровенной брехни, что их можно безоговорочно признать классическими образцами ее воплощения. Причем в этих сферах работают искусные и изощренные профессионалы, которые, «не щадя трудов», при помощи самых передовых и часто трудоемких технологий исследования рынка, опросов общественного мнения, психологического тестирования и тому подобного оттачивают до совершенства каждое слово и каждый образ.

И все же к этому следует кое-что добавить. Сколько бы усердия и самоотдачи брехун ни вкладывал в свою брехню, все равно он «работает нечисто», недобросовестно и хочет, чтобы в итоге это сошло ему с рук. В его деятельности, как и в работе кустаря-халтурщика, присутствует некий элемент расхлябанности, состоящий в стремлении уклониться от правил, уйти от соблюдения строгой и бескорыстной дисциплины. Конечно, это не то же самое, что обычная небрежность или невнимание к деталям. Ниже я попытаюсь точнее определить, о чем речь.

Витгенштейн посвятил свою философскую энергетику преимущественно опознанию и искоренению всего, что он считал опасно разрушительными формами «чуши». Похоже, точно так он поступал и в жизни. Что видно из случая, рассказанного Фаней Паскаль, его знакомой по Кембриджу в 30-е годы:

«Мне удалили гланды, и я лежала в больнице Эвелин, предаваясь жалости к самой себе. Позвонил Витгенштейн. Я прохрипела: “Я себя чувствую, как собака, которую переехало машиной”. Он парировал негодующе: “Откуда тебе знать, как себя чувствует собака, которую переехало машиной?!”»

Неизвестно, как оно было на самом деле. Но кажется странным, почти невероятным, чтобы кто-то всерьез принялся возражать этим словам Паскаль. Невинный образ, к которому она прибегла ― столь близкий к избитому «как (последняя) собака», ― явно не был настолько вызывающим, чтобы спровоцировать такую бурную реакцию негодования. Уж если это невинное сравнение Паскаль вызвало такое раздражение, какие вообще образные или иносказательные выражения его не вызовут?