Читать «Деньги или любовь. Жертвы половой войны» онлайн - страница 144

Полноценная семья начинается там, где рождается ребёнок. С этого момента — только совместное проживание, совместное хозяйство и все остальные прелести полной ответственности совместной жизни. И никаких разводов до достижения совершеннолетия. После достижения — ради бога, но по взаимному согласию. Иначе муж содержит жену до самой смерти. Никому не позволено взять женщину в собственность, воспользоваться ею, пока молодая, и бросить, когда она стала не нужна. Но содержание это должно быть приведено к разумному уровню. Никаких делений пополам, учитываться должно и положение до брака, и количество других иждивенцев.

Если люди не в состоянии жить вместе до совершеннолетия, если доходит до насилия или выявилось неожиданное, но фатальное «несходство характеров» — в обязательном порядке наказываются оба и одинаково. Причём чтоб неповадно было — наказываются жёстко, ради детей. Основной принцип семейного права — люди должны жить вместе. Развод, как и одиночество, — крайности и страдать должны обе стороны. При этом вмешательство в брак запрещено. Собственность на женское тело священна, как и любая собственность. Хотя и строго добровольная.

Права эгоистов

Общество в глубоком кризисе. И потому лечение должно сопровождаться ограничением экономических и социальных прав эгоиста. Конечно, сама идея ограничения по этой причине личных прав весьма щекотлива. Баланс прав — штука хрупкая. Но иного пути нет. Пока нет. Ограничение прав необходимо для личностей, слишком долго не заводящих семьи и не желающих воспитывать детей. Это тоже диктатура семьи — напоминание, для чего живёт человек, в чём его обязанность перед обществом помимо налогов. Если человек никак не желает заводить семью, то давление общества — материальное, а может, и юридическое — должно нарастать по мере роста его доходов и прожитых лет. Одновременно это облегчит содержание эгоиста, когда он станет беспомощным — как говорится, или вкладывай в своих детей, или отдай на чужих.

А вот рождение ребёнка вне брака, как и принуждение к женитьбе при помощи беременности — преступление. Наказание должно быть жёстким — ради ребёнка — и неотвратимым.

Личное и публичное

Личная сфера неприкосновенна. Ценность женщины, её власть над мужчиной и её принадлежность мужчине не терпят ни слов, ни законов, ни денег. Поэтому пока общество вмешивается в семью, не будет ни гармонии, ни справедливости, ни самой семьи. Всё существующее на бумаге многоцветие «неприкосновенности личности и личной жизни», а также «отделения частной жизни от публичной» хорошо бы, наконец, реализовать на практике. Никакие аспекты личных взаимоотношений не могут являться предметом любопытных посторонних взоров ни полиции, ни адвокатов, ни работодателей, ни воспитателей. Не говоря уж о непонятных «центрах помощи семье» и «центров планирования семьи». Взрослые люди уж как-нибудь спланируют. И родят, и воспитают, и дадут детям начальное образование.

Сейчас общество лезет в семью с единственной целью — обеспечить и там её членам свои навязанные свободы. Что только лишний раз подчёркивает — свобода внутрисемейных отношений возможна только в условиях ограничения социальных свобод — баланс между личной и публичной жизнью невозможен, пока социальные свободы реализуются за счёт семейных. Дело государства — скрепить семью извне и не лезть внутрь. Выше семейных свобод могут стоять только неотъемлемые личные права. Обращение за помощью к государству — будь то личная охрана, поиски сбежавшей половины или потеря кем-то из супругов человеческого лица вследствие нездоровых пристрастий — автоматически ставит вопрос о разводе и наказании, переводя дело из личной в общественную плоскость.