Читать «Стебалово» онлайн - страница 43

Вторая гостиная продолжает тему цветущего сада в огромной, развернутой на две стены шпалере с фаллосом - древним символом плодородия, богатства и процветания. Вид на пруд через окна и отражение пруда в надкаминном зеркале прекрасно совокупляются с роскошным фаллосом на шпалере и как бы вводят природу внутрь дома. Мраморные бюсты Эммануэль и ста сорока четырех членов, принадлежащих ее любовникам, по росту стоят вдоль стены Второй гостиной, излучая тепло семейной идиллии. Все это богатство, некогда доставлявшее плоти Эммануэль немереные удовольствия, уже принадлежит истории (владельцы сих достоинств, увы, отдали душу дьяволу, а тело - варочному котлу: иных загасили, иных потушили, третьи спеклись...). Вагинальный бюст Эммануэль, в скульптурном ансамбле "Эммануэль и ее любовники", при всем подчеркнутом мастером высокомерии по отношению к членам семьи, пусть несколько снисходительно, но все-таки с удовлетворением взирает на сто сорок четыре скульптуры, отдавая им дань памяти и благодарности. Английская мебель Второй гостиной созвучна вкусам Эммануэль и ее любовников.

А вот мебель Третьей, Вишневой, гостиной уже несет на себе отпечаток пышного и тяжеловесного стиля барокко, тяжелого повседневного труда хозяйки и ее пышного седалища. Именно здесь она принимала таких столпов Отвязного, как Большой Патрон, генерал Законный, авторитеты Подсудный, Ядреный... Чтобы понять стиль барокко, надо понять восемнадцатый век, время, когда архитектуру считали сестрой музыки, Англией правил Георг Фридрих Гендель, а Германией - сын великого Баха, когда архитекторы изучали нотную грамоту и переносили музыкальные пассажи в потолочные балки; чтобы понять Эммануэль и законы, по которым она оттяпала себе дворец и свила в нем натуральное змеиное гнездо, надо понять ее общественную значимость для Отвязного края, да и вообще быть семи пядей во лбу. Логово Эммануэль выстраивалось подобно симфонии: патетическая тема вестибюля сменяется праздничными темами двух первых гостиных, а в Вишневой переливы нетрадиционно розового и кровавого цветов в сочетании с густой позолотой рождают достаточно драматические и бесчеловеческие ассоциации.

Наконец, сокровищница дворца - парадная опочивальня (копия парадной спальни Шереметевского дворца в Петербурге, построенного в елизаветинские времена) превосходит великолепием отделку всех перечисленных залов, да и сексодром самого Шереметьева: на стенах - зеленый шелк с красными розами, расписной плафон на потолке, золоченые вазы и живописные вставки над дверьми. Напоминающий театральную сцену альков, отделенный от комнаты балюстрадой, - святая святых опочивальни и дворца Эммануэль. Интересная деталь: если питерская парадная опочивальня Шереметева "служила к великолепию" и больше ни на что не годилась (на постели графа никто ни разу не переспал - ни до, ни после его смерти), то Эммануэль, не поскупившись в точности скопировать ложе и декорации знаменитого авторитета прошлого, нашла ему более реальное применение в настоящем. Какое - нетрудно догадаться даже профанам архитектуры.