Читать «Сплоченность (Перевод с белоруского)» онлайн - страница 57

— Мы в Белоруссии не впервые. Мы были здесь в 1919 году. И тогда много сделали для возрождения вашей страны.

— Бреши, бреши… Помню, как вы возрождали. Где ни пройдете — кровь и пепелище… И помню, как лупили вас тогда, — ворчал Яроцкий.

— И вот мы снова в Белоруссии. Мы пришли сюда не только ради наших интересов, мы заботимся и о вашей судьбе.

— Напрасно пришли, — тихо проговорила Ольга. — Потом жалеть будете.

— Мы здесь сегодня не случайно: среди вас нашлись дурные люди, они пошли против нашей власти. Возле вашей деревни убиты трое полицейских. Здесь есть элементы, которые помогают партизанам, срывают наши мероприятия. Мы их накажем. Пусть это наказание не озлобит вас, но послужит вам предупреждением.

— Вот душа звериная! Водит ножом у тебя по горлу и еще, скаля зубы, говорит: «Не пугайся», — гневно пробормотал Макар.

— Мы знаем, по чьей вине происходят в селах беспорядки. Это мутят Камлюк и Струшня… А вы им содействуете. Почему не выдаете бунтовщиков, не кончаете с беспорядками? Мы обращаемся с призывом: помогите нам захватить Камлюка и Струшню. Кто поможет, тому награда: тридцать тысяч рейхсмарок, земли навечно двадцать гектаров.

Рауберман умолк и, кивком головы дав знак начальнику полиции действовать дальше, сел на место. Язэп Шишка, высокий и тощий, с бегающими глазками, вышел из-за стола и крикнул:

— Арестованных к стенке!

Три автоматчика подвели старого Корчика, его жену и десятилетнего сына к стене клубного здания. Лица арестованных были в крови и ссадинах, разорванная одежда висела лохмотьями. Видно было, что их жестоко пытали.

— Так скажешь, где сын скрывается? — подойдя к Корчику вплотную, крикнул Шишка.

— Я вам уже сказал: ничего не знаю о нем, — спокойно ответил старик.

— Врешь! Говори, пока не поздно… А хлеб куда спрятал? С кем прятал? Где хлеб? Партизанам передал?

Корчик молчал, опустив голову.

— Ну, отвечай же, признавайся! Ах ты!..

Шишка размахивал руками, ругался, но на старика это не действовало, он был нем, как стена, у которой стоял. Все шло не так, как хотелось бы Шишке. Разъяренный, он вдруг прикладом автомата злобно ткнул старика в грудь. Корчик покачнулся и еле удержался на ногах. К нему с плачем кинулись жена и сын. По толпе пробежал ропот.

— Гадина ты! — обернувшись к начальнику полиции, неожиданно крикнул сын Корчика.

Шишка наотмашь ударил его автоматом по голове. Мальчик охнул и сел на землю. С его головы скатилась шапчонка, и все увидели, как белокурые волосы залились кровью.

— Дитятко мое родненькое!.. — бросившись к сыну, в отчаянии заголосила мать.

Толпа вздрогнула, загудела. Оглянувшись на нее, Шишка подбежал к автоматчикам и скомандовал:

— Огонь!

Над площадью пронесся треск автоматов.

— Разойдись! — крикнул Шишка толпе.

Под свистки и брань полицейских люди, объятые ужасом и гневом, бросились к своим домам.

* * *

Скоро гитлеровцы и полицейские оставили Ниву.

Одна группа направилась в Родники: она погнала захваченный в деревне скот, повезла награбленный хлеб и другие продукты. Все это надлежало отправить на железнодорожную станцию. Остальные же двинулись обратно в Калиновку. С ними — комендант района и начальник полиции. Они ехали в хвосте колонны. После обеда у старосты, где распита была не одна бутылка самогонки, все были в веселом настроении, шутили и смеялись.