Читать «Сплоченность (Перевод с белоруского)» онлайн - страница 174
Микола Ткачев
Из мрака выплыли контуры крайних родниковских дворов. Возле Злобича галопом пронесся вперед связной, высланный Столяренко. Он проскакал, видимо, метров сто, и вдруг его, как услышал Злобич, остановил громкий окрик: «Стой! Пропуск!» В воздухе прозвучали лаконичные слова пропуска, и встречные, слышно было, подъехали друг к другу.
— Вот радость! А мы уж думали, какие вы сядуры! — послышался голос связного.
До Злобича донесся конский топот, поскрипыванье телег — ехал обоз. Какая-то повозка страшно скрежетала — казалось, это визжит застрявший в подворотне поросенок. Злобич поморщился, подъехал к обозу и, ни к кому не обращаясь, крикнул:
— На ярмарку едете?!
— Какая тебе ярмарка, Борис Петрович? — вырос из темноты Рыгор Ковбец. — Добрый вечер.
— Здорово! Тебя раненые еще не отлупили?
— За что?
— А ты и не догадываешься? Надо не нервы иметь, а веревки, чтобы выдержать этот поросячий визг.
— Ты про колеса?
— А о чем же? Едешь не на ярмарку. Мимо неприятеля придется пробираться. А ты с такой музыкой… Брось эту скрипку, если дегтя достать не можешь.
— Не очень он валяется. Разжились около пуда — израсходовали… Мне уж Новиков давал жару. А что я сделаю? Не рожу… Пошлю людей — поездят по дворам и ни с чем возвращаются. Вот и опять только что послал по Родникам…
— Как хочешь, хоть роди, а достань… Где Новиков?
— В хвосте обоза, подгоняет.
— Почему задержались? Едешь, как горшки везешь.
— С ранеными сильно не разгонишься, А их — немало. Приходится останавливаться. И дорога, как лихорадка, очень трясет, один тяжелораненый не выдержал…
— Как Перепечкин?
— Ничего. Сильный он, как зубр… Оперировали без наркоза, сжал зубы — и ни слова, только стонал.
— На какой он повозке?
— Не стоит тревожить его. Всю дорогу спит.
— Обессилел?..
— Очень… А дела его могли бы быть скверными. Не вынеси мы его своевременно из боя — началось бы заражение.
— Та-а-ак, — вздохнул Злобич, вспомнив, кто вынес Андрея из боя.
Он невольно подумал, что в беде с Надей виноват только Ковбец. Видишь, не терпелось ему достать молока…
За этот короткий момент молчания подумал, о Наде и Ковбец. Он догадался, почему Злобич глубоко вздохнул и протяжно произнес свое «так». Но Ковбец не считал себя виноватым. Он вспомнил сейчас молодого, с кудрявым чубом, тяжело раненного партизана, для которого Надя захотела принести молока. «И что могло случиться с ней? — думал Ковбец. — Если бы я знал, что произойдет такое, лучше уж сам бы пошел в деревню…»
— Сказали тебе, куда ехать? — нарушил молчание Злобич.
— Струшня сообщил: в Зубровскую пущу.
— Правильно… Газуй быстрей. Вдоль большака — мои патрули, смело можешь ехать. А повернешь на Бугры, держи ухо востро, не сбейся в сторону куда-нибудь… Ничего не узнал про Надю?
— Нет.
Злобич, сильно толкнув коня ногами под бока, поехал. Ковбец взглянул ему вслед, подумал: «Злится…»
Пока они разговаривали, половина повозок проехала мимо них. С пригорка спускался на мосток хвост обоза. На задних повозках везли, видимо, тяжелораненых, потому что теперь над дорогой слышались приглушенные стоны, отрывистые слова бреда.