Читать «Зима в горах» онлайн - страница 291
Джон Уэйн
Когда они подъезжали к поселку, уже смеркалось. В фиолетовой тишине, окутавшей горы, последние пассажиры разбредались по домам. Роджер и Гэрет стояли возле автобуса.
«У вас сейчас, до следующего рейса, есть тут какие-нибудь дела?» — спросил Гэрет.
«Нет».
«В часовню не пойдете?»
«Нет. Я перебрался оттуда. Сегодня ночую в отеле».
«А утром что?»
«Утром думаю уехать».
Гэрет не шелохнулся. Темное, горбатое облако медленно таяло на фоне тускнеющего золота заката.
«Так, — промолвил наконец Гэрет. — Тогда зайдемте к нам, выпьем по чашке чаю».
Молча они шагали по каменистой тропинке к дому, но их молчание не было отягощено печалью. В окнах горел свет: две женщины из поселка пришли проведать мать, и все три под веселый звон чайной посуды и громыханье кочерги в камине усаживались за стол провести вечерок. Гэрет сразу же заявил, что после десятичасового рейса вернется домой и проводит их. А Роджер был рад присутствию этих женщин: они создавали вокруг матери атмосферу уюта и сплетен, и хотя она знала, что Роджер здесь и два-три раза даже обращалась к нему, но то, что это его последний визит, не дошло, по-видимому, до ее сознания, благодаря чему обошлось без торжественного прощания.
Когда они перед семичасовым рейсом в город шли к автобусу, Гэрет первым нарушил молчание.
«Никогда я не забуду, как в тот вечер пришел сюда под проливным дождем и увидел, что моя машина исчезла».
Роджер хмыкнул.
«Это прошлой осенью, что ли?»
«А то когда же?»
«Ну что ж, — сказал Роджер, — я пытался возместить убытки, чем мог».
«И неплохо возместили, — сказал Гэрет. — Если бы в тот вечер я мог заглянуть в будущее и увидеть, как все повернется, на седьмом бы небе был от радости».
«Да, все повернуло не так уж плохо для нас обоих, — сказал Роджер. — Нам обоим тогда очень нужно было, чтобы счастье переменилось, и так оно и вышло».
Они подошли к автобусу. Первые пассажиры уже занимали места. Гэрет включил свет, и автобус опять стал тем, чем он был для Роджера в тот первый дождливый вечер — приютом радости и света на темном склоне горы.
Поглощенные каждый своим делом, Роджер и Гэрет больше не разговаривали.
Часа три спустя Дженни и Роджер сидели бок о бок в зале карвенайского муниципалитета. Главные события этого дня близились к концу. Для Дженни это было радостным окончанием долгой изнурительной страды. Она подсела к Роджеру всего минут двадцать назад, а до этого он сторожил ее пустое кресло, отгоняя всех покушавшихся на него, в то время как Дженни хлопотала за кулисами, давая поручения, расстанавливая в нужном порядке выступающих. Чтение проходило гладко: бретонские, ирландские, валлийские поэты в установленном порядке появлялись перед публикой и читали свои творения; даже шотландец, лишенный привычной клаки, не вышел из рамок и прочел на своем, похожем на английский языке то, что было обусловлено. А теперь на авансцене стоял Мэдог и читал отрывки из поэмы «Гвилим чероки», а остальные поэты, уже выступавшие, слушали его из зала, и Мэдог был все тот же Мэдог и вместе с тем кто-то другой — это был ученый, влюбленный в свой язык, тот Мэдог, который запомнился Роджеру с их первой встречи, но это был и Мэдог-бард, одержимый менестрель, и язык его был жгуч, когда он пел о невзгодах своего народа, это был Мэдог-чероки, Мэдог — певец Гвинеда, Мэдог-клерк из заурядной конторы, сплетавший свои словесные узоры, руководствуясь инстинктом, как птица, и памятью, как слон, и любовью, радостью и тревогой, как человек; и Роджер, сидя рядом с Дженни и слушая Мэдога, чьи темные, вдохновенные видения стали ему теперь доступны благодаря знанию валлийского языка, — Роджер понял вдруг, что и поэма Мэдога, и желтый автобус Гэрета — это одно, единое, и что эти стихи, и этот автобус носили его, Роджера Фэрнивалла, здесь по горам и вынесли туда, где он обрел самого себя.