Читать «Зима в горах» онлайн - страница 24

Когда Роджер вошел, этот квартет вел общую беседу на валлийском языке. Только сейчас Роджер вспомнил, что он еще застал фразы две-три из этой беседы, а потом она умерла, захлестнутая молчанием, которое обычно наступает при появлении нового человека. Молчание это, однако, затягивалось: присутствующие явно хотели посмотреть, не начнет ли Роджер разговор или хотя бы не объяснит ли, почему он бродит с непокрытой головой и без пальто непогожим осенним вечером, да еще в Северном Уэльсе.

Решив в какой-то мере пойти навстречу их ожиданиям, он повернулся к человечку в чрезмерно больших сапогах и сказал:

— Ну и переменчивая же у вас тут погода.

— Оно конечно, — сказал человечек после некоторой паузы, в течение которой он глубокомысленно обдумывал слова Роджера, — если не знать примет.

— Меня, во всяком случае, это застало врасплох, — сказал Роджер. — Когда я сидел и обедал там, наверху, — и он неопределенно махнул рукой в направлении гор, — я бы в жизни не сказал, что может пойти дождь. Великолепный был день. А через какой-нибудь час прямо разверзлись хляби небесные.

— Оно конечно, — повторил человечек в сапогах. — Это потому, что примет не знаете. А я вот не удивляюсь, потому как я их знаю. Каждый, наверное, понимает в своем-то деле лучше.

— Правильно, — согласился Роджер.

— В горах все быстро меняется, — тихо произнес застенчивый юноша, как бы говоря сам с собой.

— Когда у тебя триста овец на руках, — заметил тощий человечек, и при свете очага видно было, как он переставил ноги в больших сапогах, — пойди ищи их по горе, иной раз миль за десять уйдут, тут поневоле научишься понимать в погоде.

— Верно, — снова согласился Роджер. Ему хотелось, чтобы они поскорее утратили к нему интерес. Через минуту-другую он станет просто частью обстановки. Обыкновенным идиотом, которому следовало бы сидеть в своем большом городе и не вылезать оттуда. Ведь у него ума не хватило даже на то, чтобы одеться, как положено в горах. Впрочем, пусть думают так, пусть думают этак, лишь бы оставили его в покое.

И в самом деле, после того как он пояснил им свое появление в этом трактире, они вернулись к прерванной беседе. Роджер сидел, наслаждаясь чудесным теплом, исходившим от огня, отдыхал и с удовольствием вслушивался в звуки их голосов. Говорил главным образом старик пастух. Голос у него был резкий и звонкий — такой голос должен был бы принадлежать более крупному человеку, так же как его сапоги и шапка. Застенчивый юноша говорил очень мало, а боксер только что-то бормотал, тщательно изучая свои кулаки, словно проверял, не потрескалась ли где-нибудь кожа. Хозяин выступал в роли актера, отвечающего хору, — голос у него был спокойный и звучал иронически. Он и пастух говорили на североуэльском наречии валлийского языка, насыщенном гортанными звуками. Роджер понял, на каком языке они говорят, но до смысла слов не добрался. Язык этот был ни на что не похож, и казалось, его нипочем не выучишь. Внимательно вслушиваясь, Роджер пытался уловить хотя бы слово или комбинацию слогов, которые он слышал в каком-либо другом языке. Но ничего не получалось: он понял только, что «да» означает «да». А, ладно, доктор Конрой (Понтипул, 1904 год) наставит его завтра на верный путь, а пока — огонь жаркий, пиво хорошее и ноги его… ноги…