Читать «Зима в горах» онлайн - страница 198

«Вы не должны думать об этом, — сказал он поспешно.

— Будет и на нашей улице праздник! Дик Шарп делает последнюю ставку. Если мы продержимся еще несколько недель, он сложит оружие».

Мать и сын молча, изумленно поглядели на него, и он понял, как поразило их, что он упомянул запретное имя у их очага, да еще в день рождества! Но Роджер не почувствовал раскаяния. Если Дик Шарп владеет их мыслями, а это несомненно так, иначе Гэрет не стал бы рисовать свое будущее в каменоломне, тогда пусть это имя будет и на их устах.

«Гэрет! Мамаша! — воскликнул Роджер. — Выпейте со мной за нашу победу!»

От волнения он даже вскочил на ноги.

«А у матери пустой стакан, — сказал Гэрет. — Давайте-ка его сюда».

Он взял стакан-пробирку и налил виски на донышко. Бутылка была уже почти пуста.

«Я крепкого не пью», — запротестовала мать.

«Не пьешь, знаю, — сказал Гэрет. — Но на этот раз выпей, мать. Роджер прав. Он предлагает тост за самое лучшее, что мы имеем: за нашу волю к борьбе».

«Рождество, — вздохнула мать, — а вы о борьбе».

«Мы пьем за то, чтобы уметь выжить, миссис Джонс», — сказал Роджер.

Они подняли свои кружки. Глотнув виски, мать закашлялась, но вид у нее был довольный — то ли от виски, то ли от каких-то тайных мыслей; мягкая задумчивая улыбка осветила ее лицо.

«Ах, Гэрет, — тихо произнесла она. — Как ты похож на своего отца».

«Надо думать».

«Он бы сказал в точности, как ты. Он бы тоже сказал, что самое лучшее, что у нас есть, — это воля к борьбе».

Гэрет улыбнулся матери, и Роджеру, наблюдавшему за ними, показалось, что он вдруг уловил сходство сына с матерью.

«Помнишь, как Принц лягнул меня?» — спросил Гэрет.

«Помню. Я здорово испугалась».

«Я никогда не говорил тебе, что было потом, — сказал Гэрет. — Все эти годы я молчал. А теперь расскажу».

«Потом?»

«Когда я встал с постели, — сказал Гэрет. Он повернулся к Роджеру. — У нас был жеребец по кличке Принц. Мы на нем работали, пока не обзавелись трактором. Это был добрый, старый трудяга, он знал каждый камень во дворе, каждую травинку в поле лучше, чем мой отец. Но как-то раз, когда я был совсем мальчонкой, лет шести-семи, случилась странная вещь: Принц лягнул меня. Верно, я дурачился возле его задних ног. Лягнул он меня основательно: костей не поломал, но руку в плече мне вывихнул. Ну, и, понятно, я был весь в синяках, и меня уложили в постель и продержали в ней дня три-четыре. Когда меня спустили с постели и разрешили бегать по двору, я старался держаться подальше от Принца, и, верно, отец заприметил это, потому что как-то раз утром подозвал меня к себе; он стоял у дверей конюшни, а возле него стоял Принц. „Гэрет“, — говорит он. „Да, папа?“ — говорю я. „Хочешь заработать шиллинг?“ — говорит он. Для меня шиллинг — это было целое состояние, а он вынул монету из кармана и повертел в пальцах, так что она заблестела на солнышке. „Держи, получишь, — говорит, — только подыми“. И бросает монету прямо между копытами лошади. Я гляжу на нее, вижу, как она там поблескивает, и вижу копыта Принца, и они кажутся мне жуть какими тяжелыми и острыми, и плечо у меня все еще ноет от его удара, но мне до смерти хочется забрать себе этот шиллинг, и еще чего-то хочется даже больше, чем шиллинга, понятно?»