Читать «Зима в горах» онлайн - страница 169

— В любое время, как только вы пожелаете, — сказал Роджер. Дело за Гэретом — пригласить его снова. Кажется, он вел себя вполне благопристойно?

Гэрет проводил его до калитки. Он был настроен благодушно.

— Найдете дорогу? Сделайте что-нибудь с губой. Придете домой, промойте ее.

— Да она уже подживает.

— Ну, до завтра.

— До завтра. Спокойной ночи. Спасибо.

Роджер повернулся и начал спускаться по твердой, каменистой тропинке. Ни тот, ни другой ни словом не обмолвились о том, что угнетало обоих. Ну что ж, будем пока продолжать игру, думал Роджер. А через неделю, через месяц, если Гэрета вынудят сдаться, я уложу чемодан, запру пустую часовню, вернусь в Лондон и, не теряя времени, обращусь с предложением своих услуг в Упсалу. Он старался представить себе, как это будет сформулировано. «Мне посчастливилось расширить свои познания в области кельтской культуры, овладев разговорной и письменной валлийской речью, и я готов приступить к исследовательской и педагогической работе в этой области». Слова отчетливо звучали в его голове, но казалось, что они доносятся откуда-то из страшной дали, из глуби этого темного неба с двурогим настороженным месяцем.

Дойдя до вымощенной щебенкой дороги, Роджер приостановился на минуту и, обернувшись, поглядел на дом Гэрета. В окнах еще горел свет и тут же погас. Безмолвная черная громада отвала все так же нависала над домом, как нависала сотню лет назад.

Чугунная печурка была лучшим другом Роджера. От нее исходило не только тепло, но и чувство локтя. Возвращаясь домой по вечерам или днем — отдохнуть между рейсами, он приближался к этому потрескивающему божеству с молитвенным благоговением и с чувством благодарности. Несложный ритуал жертвоприношения был всегда одинаков: всунуть гладкий металлический совок в утробу божка и поворочать им там, чтобы порастрясти немного внутренности; затем вынести во двор маленький аккуратный ночной горшок и тут же подкормить тлеющий жар кишок хорошенькими овальными брикетиками спрессованной антрацитовой пыли. Эти брикетики носили название «печные орешки», но для Роджера, когда он задумчиво глядел на брикетики, держа их на черной от угольной пыли ладони, они были не орешками, а яйцами. В каждом был заключен эмбрион чудесного благодатного тепла. А маленькая победоносная печурка была инкубатором, в котором из яйца рождалась эта птица-феникс — живительное тепло.

Поначалу Роджер принял печурку из-за ее европейской внешности за импортный продукт, собственность фрейлейн. Но мало-помалу, ближе узнавая фрейлейн по эманации ее души, заключенной в оставшихся предметах, он понял, что печурка относится к более древней эпохе — к последней стадии религиозной жизни часовни. Фрейлейн Инге — девушка современная, для нее тепло это нечто, получаемое путем безличного щелчка выключателем. Она должна была бы потребовать электрический камин. Почему же мистер Робертсон не снизошел до ее просьбы?

Что заставило фрейлейн пачкать свои нетерпеливые пальчики угольной пылью?

Вероятно, все дело в проводке, решил Роджер. Проверяя ее, он заметил, что только к небольшой электрической плитке не слишком высокого вольтажа была сделана соответствующая проводка. Вся же остальная проводка годилась только для освещения. Вероятно, мистер Робертсон, выяснив это обстоятельство, сообщил фрейлейн Инге, что проводка не выдержит электрических аппаратов высокого напряжения. Она, конечно, нахмурилась, поджала губы и пригрозила без проволочки отбыть в Марокко. Роджер отчетливо увидел, как эта парочка долго злилась и язвила друг друга, а потом повалилась на кушетку, и раздражение разрядилось сексуальным потом и ядом озлобленного соития.