Читать «Антистресс. Как победить стресс, тревогу и депрессию без лекарств и психоанализа» онлайн - страница 60

Обычно цикл сновидений выстраивается в соответствии с циклом сна. Но когда мы попадаем в другой часовой пояс, биологическим ритмам требуется несколько дней, чтобы восстановить синхронизацию друг с другом — даже если мы будем спать строго с полуночи до восьми часов утра,. Например, сновидения по-прежнему будут пытаться «пробиться» к нам в свое время, которое может соответствовать десяти часам утра в Эр-Рияде или пяти часам в Сиднее. Нарушается баланс многих биологических функций, что объясняет симптомы, возникающие вследствие разницы во времени.

Почти ту же картину, хотя и в менее выраженной форме можно наблюдать, когда в выходные мы ложимся спать в четыре или пять часов утра после затяжной вечеринки. Даже если на следующий день мы будем спать до полудня, период сна не совпадет с другими биологическими ритмами организма. Последние часы сна, к примеру, придутся на время повышения уровня кортизола и наступят уже после фазы сновидений. Поэтому остаток дня нам придется провести в состоянии разбитости и апатии, порой даже легкой депрессии, которую многие называют «воскресной хандрой».

Однако существует способ привести все эти внутренние часы в порядок. Подобно подсолнухам, обращенным к солнцу и неотступно следующим за ним в течение дня, гипоталамус необычайно чувствителен к свету. Он биологически создан для того, чтобы вести тело и мозг согласно сезонному ритму, тщательно отслеживая увеличение или уменьшение долготы дня. Если гипоталамус ориентирован правильно, его контроль за выработкой гормонов и нейромедиаторов крайне точен*.

Когда с приходом осени, а затем зимы дни становятся короче, каждый третий человек, в среднем, ощущает изменения в своем организме (жизненный

Например, выработка мелатонина — гормона сна — начинается ночью, через несколько минут после выключения света (если свет выключается в привычное время), и продолжается всю ночь. Утром выработка этого гормона прекращается за несколько секунд при первом появлении света.

тонус снижается). Судя по всему, это связано с физиологией зимней спячки: ночи удлиняются, пробуждение становится все более тяжелым, постоянно хочется хлеба, картошки, шоколада, конфет; снижается также либидо, теряется мотивация для новых проектов, мышление замедляется... В период с ноября по март длЪ почти десяти процентов людей, проживающих над 40-й параллелью (Мадрид в Европе, Нью-Йорк в Америке), эти симптомы приобретают характер настоящей депрессии². Самое поразительное, что симптомы эти — больше физические, чем психологические. Но если разобраться, ничего удивительного тут нет, поскольку они являются результатом изменения биологических ритмов, а не следствием эмоциональных встрясок.

Впервые принимая Фреда в своем кабинете, я был поражен видимым отсутствием какого бы то ни было объяснения симптомов, которые мучили его в течение уже двух лет. Фреду исполнилось сорок, преуспевающий директор предприятия; элегантный, симпатичный, он без всякого стеснения отвечал на очень личные вопросы, которые я ему задавал. Как и все, за свою жизнь он познал и взлеты, и падения, но в его ответах я не находил ни малейшего следа какой-либо застарелой травмы. Разумеется, управление предприятием подразумевало стрессы и риски, но всё всегда оставалось в привычных рамках, на том уровне сложности, который он рассматривал как «вызов, источник стимуляции». «Без этого мне было бы скучно жить», — добавил он. Фред никогда не чувствовал себя раздавленным грузом проблем или обстоятельств.