Читать «Марки. Филателистическая повесть. Книга 2» онлайн - страница 17

Тогда Владимир Зенонович ухмыльнулся.

– А вы и впрямь непростой человек.

Через пять минут мы снова сидели в кабинете, где Май-Маевский чувствовал себя если ещё не на допросе, то, как минимум, в кабинете у следователя.

– Советую вам быть предельно откровенным, – начал Попов. – Помните, что любая деталь может оказаться важной. Итак, мы остановились на том, что вам выпал жребий идти «припугнуть» прохожего и поглядеть, что из этого выйдет. Когда, кстати, вам идти на дело?

– Послезавтра.

– Плохо, времени не остаётся.

– Да. Вот это мне выдали, – Владимир Зенонович полез в нагрудный карман и вытащил небольшой коричневый кружок с иероглифами.

– Что это такое? – поднял я брови.

– Это китайское колесо счастья, – легко отозвался генерал, как будто дело шло о лотерейном билете.

– Причём здесь колесо счастья? – в один голос спросили мы с Поповым нашего гостя.

Он лишь отмахнулся.

– Видите ли, в нашей организации, я уже говорил, есть один китаец по имени Чан Кай Шек. Или Чингисхан, как мы его называем промеж себя.

– Вы говорили, да, – профессор принялся с усилием тереть подбородок. – Загадочная личность.

– Не такая уж и загадочная. Китайская марка, – пожал плечами генерал. – Очень толковый. Его, кстати, Александр Васильевич Колчак, Верховный Правитель, к нам привёл. Всю организационную работу тащит.

– Понятно.

– Это Чингисхан предложил. Тот, кому выпадает идти на задание, получает нечто вроде напоминания.

– Чёрная метка? – спросил я.

– Не чёрная. Марка колеса счастья коричневая. Мы все немного романтики. Без романтики, согласитесь, зачахнешь в пыли.

– Вам придётся взять бумагу и перо и описать всех, кто имеет отношения к вашей группе, – промолвил Попов.

– Организации, – вновь поправил Май-Маевский.

– Боюсь, теперь это неважно. Напишите все имена, кто какую играет роль.

Затем Попов поманил меня.

– Пойдёмте, Буревестник, выйдем и не станем мешать Владимиру Зеноновичу.

Когда мы вышли из кабинета, Владимир Зенонович вовсю давал свои «показания». Он подписал письменное согласие более не участвовать ни в каких революционных кружках и объединениях, ставящих целью свержение существующего строя. Поставил дату и лихо расписался. Теперь наш гость пытался вспомнить и описать, кто и чем занимался в его подпольной организации. Попов попросил не упустить из виду ни единой, даже самой незначительной детали.

Невольно нам пришлось залюбоваться, как скоро и легко генерал орудовал пером. Ведь Май-Маевский совершенно не держался на ногах. Отблески мысли гуляли по его заплывшему жиром лицу, озаряя его улыбкой или, наоборот, заставляя хмурить брови. Мне бы такую скорость письма. Я и на трезвую-то голову еле ворочаюсь. Без сомнения, именно такие люди командуют на фронте армиями. Я спросил Александра Степановича, закрывая за Май-Маевским дверь: – Почему вы поначалу отказались, а потом решились взяться за это дело?

Говорил я вполголоса.

– Что оставалось делать? – ответил Попов. – Если ни тюрьма, ни ссылка не способны изменить людей вроде Май-Маевского, так попытаемся воздействовать на них данными ими самими письменными обязательствами. Патриотизм и долг они понимают по-своему. В награду, если распутаем дело, получим развалившуюся террористическую группу. Чем не благородная цель? И ещё – у меня есть личный мотив. Когда мы доберёмся до истины, я непременно расскажу вам о нём.