Читать «Два брата» онлайн - страница 10

Из-за мятежа огромный город остался без всех современных удобств. Во главе бригады пресловутого фрайкора политическая пустышка по имени Капп промаршировал к Бранденбургским воротам и, захватив Президентский дворец на Вильгельмштрассе, провозгласил себя новым германским вождем, которому все должны подчиниться. В ответ профсоюзы объявили всеобщую забастовку и, отключив коммунальные службы, погрузили Берлин в грязный зловонный застой. У Фриды с Вольфгангом не было воды для младенцев, а у бездари Каппа не было бумаги для прокламации, извещавшей Германию, что под его твердым руководством нация вновь обрела силу.

Конечно, родители двух срыгивающих и испражняющихся отпрысков больше всего томились по воде. Из уличных колонок удавалось нацедить только на питье, на помыв уже не хватало.

И вот когда в оговоренный день Фридин отец привел ребе Якобовица, обладателя чемоданчика с присыпками и видавшими виды инструментами, Фрида не подпустила раввина к малышам.

— Побойся бога, папа, это ведь операция, — сказала она возмущенному родителю. — Хирургическая процедура, требующая соответствующей гигиены.

— Не глупи, — отмахнулся отец. — Чик — и все, лишь капелька крови.

Напрасно старый ребе уверял, что за все годы не потерял почти ни одного младенца, что регулярно чистит зажим, лезвие и коробок с присыпкой, а перед действом протирает спиртом заостренный ноготь своего большого пальца. Фрида была непреклонна.

— Нет и нет. Пока не дадут воду. И потом, что худого в крайней плоти?

— Фрида! — вскинулся герр Таубер. — Перед ребе!

— Именно что перед ребе, — из угла подал голос Вольфганг. Лишенный возможности сварить кофе, он, несмотря на ранний час, угощался шнапсом. — Может, он сумеет прояснить вопрос. Чем плоха крайняя плоть?

Герр Таубер рассыпался в извинениях, но раввин глубокомысленно заявил, что охотно вступит в теологическую дискуссию.

— И сказал Азария, — распевно начал он, выкладывая свой потрепанный инструментарий на столь же затрапезную старую тряпицу, — что крайняя плоть мерзка, ибо суть знак греховности. Та к заповедано мудрецами.

— Ага, теперь гораздо яснее, — ухмыльнулся Вольфганг.

— Крайняя плоть мерзка? — переспросила Фрида.

— Так заповедано, — важно повторил ребе Якобовиц.

— Известным специалистом по пенисам, — присовокупил Вольфганг.

— Так сказано в Вавилонском Талмуде, — серьезно пояснил старик, не замечая сарказма собеседника.

— Черт! Я все собирался его прочесть.

Герр Таубер вновь попытался встрять:

— Фрида, дорогая, в крайней плоти нет ничего худого, когда она на своем месте. — Тон его был нарочито примиренческим, но взгляд испепелял зятя.

— Именно, папа! На своем месте. Где же ей лучше, как не на конце пениса?

— Это временное пристанище, дорогая, — не унимался отец. — Временное. Господь ее туда поместил, дабы потом ее удалили.

— Но это же нелепица, папа! То есть, я прошу прощения, ребе, не сочтите за неуважение и все такое, но если вдуматься: какой смысл во всей этой затее?