Читать «Правила перспективы» онлайн - страница 72

Мол, вся ночная смена в сборе.

Покойник в круглых очках и с раззявленным ртом. Он тряс головой. Уставился на Перри слепыми стеклами и тряс головой.

Не шуми и надейся, что демоны тебя не заметят. Я не оглянулась, но все равно [попала] в ад.

19

Бомбардировку уже было не спутать с урчанием в животе герра Хоффера. Стены под их спинами дрожали. Огонек свечи окружил туманный — не дымный, а пыльный — ореол, в воздухе повисла горечь, которую не могли бы породить даже дрянные сигареты фрау Шенкель.

Герр Хоффер закрыл глаза, пытаясь отрешиться от мыслей. Он боялся, что его стошнит. Вот уже шесть недель как приступов мигрени не было. Тогда он лежал в постели, положив на каждый глаз по носку. Укутанный абсолютной тьмой, совсем как его тайна. Больше ни на что не было сил. Свет был пыткой. Бедняжке Сабине приходилось шептать ему утешающие слова, выносить ведро с блевотиной и следить, чтобы дети не шумели. Обычно приступы наступали, когда он расслаблялся после чудовищного напряжения, но в последний раз причиной послужил шок.

Дрезден.

Только не думать про Дрезден. Ну вот, тут же стало хуже. Тогда, по крайней мере, еще оставались сомнения. Он расстегнул воротничок.

— Как вы себя чувствуете, герр Хоффер?

— Спасибо, фрау Шенкель, хорошо. Это все воздух.

Когда он узнал, что случилось с его любимым городом, он захотел, чтобы их мальчики стерли с лица земли Оксфорд. В двадцать восьмом году он прожил неделю в Оксфорде, любуясь его сокровищами (в особенности Клодом Лорреном из университетского Музея Ашмола). Он плавал на лодке по Айсис и пил чай в Иффли. Оксфорд очаровал его. Он заезжал и в Бат, и Бат восхитил его. Он рыдал, когда налет люфтваффе разбомбил батский зал для ассамблей. Узнав о Дрездене, он захотел, чтобы Бат разбомбили снова и чтобы Оксфорд, его любимый Оксфорд, стерли с лица земли.

Он был в таком отчаянии, что даже вознамерился свести счеты с жизнью, но вмешалась мигрень, придя на помощь негодовавшей Сабине.

Целых три дня он не мог покинуть темноту спальни, не говоря уж о том, чтобы решиться на самоубийство.

Про Дрезден думать нельзя.

Само сидение в душном подвале и без того слишком напоминало мигрень. Не менее тяжелый приступ был у него и в начале войны, во время сильной жары, когда ему позвонил штандартенфюрер СС из Берлина с обвинениями в пораженчестве. Причиной звонка было письмо с просьбой вернуть Mademoiselle de Guilleroy под защиту Музея.

Не сказать, чтобы Сабина была преисполнена сочувствия. Вместо сострадания, она снова предложила взять пример с уважаемых жителей Лоэнфельде, вступивших в общество "Друзья рейхсфюрера СС".

— Это ничего не стоит, — подчеркнула она. — Одна марка в год. Все остальные взносы добровольные.

— Нет, — ответил он. — Нет, нет и нет.

— Между прочим, — продолжала она, сидя совершенно нагая перед зеркалом и расчесывая длинные светлые локоны, — если бы ты думал обо мне и детях, то мог бы и в саму организацию вступить.

— О чем ты?

— Стань офицером шутцштаффеля.

— Я лучше свиньей стану.

— Спасибо, Генрих, что ты так заботишься о своей семье.