Читать «Правила перспективы» онлайн - страница 39

— Пожалуйста, давайте сменим тему, — взмолилась Хильде.

Но, как выяснилось, говорить было не о чем. Герр Хоффер думал о чудесах Дрездена и чарующих фасадах Лоэнфельде с балконами вишневого дерева.

— Как жаль, — произнес он чуть слышно, — что потом все останется по-прежнему.

— Что? — не поняла фрау Шенкель.

Герр Хоффер помолчал в нерешительности.

— Жизнь, — расплывчато ответил он.

— Не останется, — возразил Вернер. В свете свечи он отбрасывал забавную тень. — Жизнь никогда не будет такой, как прежде.

— Пораженчество, — хмыкнула фрау Шенкель.

— Я имел в виду, — перебил герр Хоффер, пресекая спор, — что, когда все это закончится, мы возьмем себя в руки и станем жить дальше.

— Это плохо? — произнесла Хильде с очевидным усилием — губа распухала прямо на глазах.

— Разве я сказал, что это плохо?

— Как бедный Густав, — сказал Вернер.

Герр Хоффер сам удивился, что покраснел. Он решил промолчать.

— Он ведь взял себя в руки и стал жить дальше, — ухмыльнулся Вернер, наслаждаясь его неловкостью.

— Не стоит, Вернер, не надо язвить.

— Вот за что мы можем быть благодарны, — скривилась фрау Шенкель. — Представьте только, если бы бедняга Густав сидел сейчас с нами.

Хильде захихикала. Даже фрау Шенкель улыбнулась. Герр Хоффер внезапно ощутил, что и его это позабавило. Да, мысль о том, чтобы оказаться запертыми в подвале с бедным Густавом, была такой дикой, что становилось смешно.

— Кстати, ты читал работу Густава о нюансах штриховки запястий у Рафаэля? — поинтересовался Вернер.

— Конечно читал. Ты меня уже в сотый раз спрашиваешь.

— По-моему, гениальный текст. Хотя я, конечно, не специалист.

Возникшее между ними напряжение сдерживало только мерцание свечи. Падающие снаряды уже не ревели, а только бормотали вдали.

Разумеется, герр Хоффер не хотел говорить про Густава Глатца. Хотя он прекрасно помнил, как однажды, наверное, лет пятнадцать назад, еще когда партия не пришла к власти, талантливый молодой исследователь подметил удивительное сходство между портретом английского злодея Ричарда Саутвелла кисти Гольбейна и лидером национал-социалистов. Густав даже подрисовал усики на репродукции (в "Штегличер анцайгер"), и с тех пор это самодовольное, свиноподобное лицо стало мишенью для острот.

— Может быть, — предположил тогда Густав, откинув назад густые кудри, — это своего рода физиогномический тип.

— Как это?

— Прежде чем стать шерифом, Ричард Саутвелл был убийцей. Поспособствовал казни своего друга детства. Графа Суррея, поэта.

— Я-то думал, общеизвестно, что у герра Гитлера лицо цирюльника, — фыркнул герр Хоффер.

— Или официанта.

— Официанта в грязной забегаловке, с немытыми пивными кружками и выщерблинами на двери.

— Нет-нет, — рассмеялся Густав, — официанта в цирюльне, где подают смертельно опасные бритвы.