Читать «Миграции» онлайн - страница 145

Сейчас же прибыли только дикари-одиночки и несколько пар, почти сразу же рассеявшиеся. Железнодорожник показал мне едва освещенный туннель, я поднялся лифтом в отель «Риги-Кульм», прошел по цепи почти пустых ресторанов, толкнул дверь и оказался в снегу. От отеля расходились какие-то путаные тропы, по одной из которых я и стал подниматься, поленившись натягивать свитер и скользя в легких туфлях на кожаной подошве. Единственный раз мне могли пригодиться здесь солнцезащитные очки, и я их позабыл взять с собой.

На самом верху я встретил молодого американца с рюкзачком за спиной, крепившего лыжи на ногах. Он сказал, что башня со смотровой площадкой, кажется, закрыта — поскольку она обледенела и забираться на нее теперь очень опасно. Ограждение ушло под снег, кое-где только чернели пунктиром верхние перила, и к башне на самом деле не вело ни единого следа. Я с изумлением посмотрел на американца — он говорил об опасности, стоя на вытоптанном пятачке снега, где и происходил наш разговор, в двух шагах от километрового обрыва, — я с опаской подошел к краю и заглянул вниз, на дне его поблескивали, будто потеки остывающего олова, воды озера. Все было затянуто дымкой, далеко внизу огибал утес стрекочущий белый самолетик. Мое изумление сменялось любопытством: неужели этот предостерегавший меня безумец ринется сейчас на своих лыжах куда-то вниз, словно Бонд — Джеймс Бонд. Может, это мне все здесь кажется крутизной, а он досконально знает все трассы спусков, но, обернувшись, я увидел его осторожно ступающим по снегу уже в полусотне метров от пятачка. Между нами торчал превышающий рост человека деревянный заснеженный крест. Может, я не разглядел, ослепленный снегом, и на ногах у него были эскимосские лыжи? Или же все это было какой-то шуткой в духе кастанедовского Дона Хуана?

Ответа я не узнал, потому что вдруг небо резко потемнело, солнце, только что сиявшее из-за башни, все в ореоле снежных искр, погасло, снежный заряд надвигался скорее, чем я успевал соображать. Его было видно, и он приближался, идя наперерез. Я сразу вспомнил все, что слышал о таких моментальных переменах погоды в горах, и чтобы одним крестом на вершине не стало больше, спешно потрусил по протоптанной в глубоком снегу и петляющей, будто заячий след, тропе — начав задыхаться, поскальзываясь и стараясь не потерять из виду станцию внизу и не оступиться в тех местах, где кто-то уже проваливался по грудь и по пояс в снег до меня, оставив следы барахтанья и подмерзшие норы от глубоко ушедших в снег ног. Никто здесь ни за что не отвечал — сам залез, теперь каждый за себя. От чувства небывалой свободы, красоты видов, слепящей белизны нетронутого снега все находились будто чуточку под эфиром.