Читать «Линии разлома» онлайн - страница 154

Я глажу пальцем родинку и вполголоса напеваю под одеялом: раз в неделю я мысленно пою все песни моего репертуара со словами, чтобы не забыть ни одной, бесшумно пою часами, другие девочки вздыхают и сопят, и мне это мешает, когда все песни исполнены, я начинаю повторять таблицу умножения, а потом называю буквы алфавита с конца, все быстрее с каждым разом, и через несколько недель скорость произнесения «туда» сравнивается со скоростью произнесения «обратно», и не важно, что я не знаю, для чего в один прекрасный день может пригодиться эта «доблесть».

Листья на деревьях рыжеют и темнеют, сморщиваются, трескаются, и ветер сбрасывает их на землю. Я стою у окна спальни и смотрю, как блекнут и, медленно кружась, слетают на землю листья. Никогда еще мне не было так грустно: моя жизнь утратила краски, иногда я тоже хочу скукожиться, как листок, упасть, уронив голову на руки, и умереть.

И вот наступает 18 октября — день Великого Поворота. Мы с Янеком уже два месяца живем в центре, многих детей за это время увезли, другие появились, теперь настала наша очередь.

— Ну… — спрашивает Янек, когда мы сходимся на ежевечернюю беседу.

Мы сидим бок о бок на верхней ступеньке лестницы, на улице совсем темно и ужасно холодно. Я не надела пальто, и это очень кстати — можно дрожать вволю, а именно этого мне сейчас хочется больше всего на свете.

— Ну… — повторяет он, глядя в какую-то воображаемую точку у себя под ногами, хотя там ничего нет. — Они сказали, что тебя ждет?

— Да. А тебе?

— Да.

— Рассказывай.

— Сначала ты.

— Нет, ты.

Я вижу, как у него цепенеют челюсти, он изо всех сил сжимает зубы, чтобы даже словечко не сорвалось с языка.

— Расскажи мне, Янек…

Он издает полувздох-полурыдание, набирает в грудь воздуха, немыслимо долго задерживает дыхание и наконец говорит:

— Мои родители погибли, мой брат погиб, вся моя семья погибла, они точно знают, что никого не осталось… и помещают меня в пансион.

— Что? Куда?

Он изо всех сил сжимает ладонями колени, но я в темноте не вижу, побелели фаланги его пальцев или нет, вообще-то они всегда белеют, потому что кости притискиваются к коже, раздвигая кровеносные сосуды… кажется, таково научное объяснение.

— Куда, Янек?

— В Познань. У меня дядя в Познани. Они хотят отправить меня к нему на следующей неделе.

— Но… твои родители, как они погибли?

— Мне не сказали. Они уверены, но доказательства представить отказались. Считают, что я должен верить им на слово, что это для моего же блага, и ехать в Познань.

Мы долго молчим, тишина обволакивает нас, укачивая в своих объятиях.