Читать «До завтра, товарищи» онлайн - страница 111

— Треска — замечательная рыба, — начал он. — Буржуазия не ест ее из-за дешевизны, вероятно, видит в ней классового врага. Скумбрия ведь безвкусна, как старая дева. А лосось, обжаренный в масле, похож на студента, расчесанного с бриолином.

Говоря это, Рамуш весело поглядывал на Антониу.

Улыбающийся, с набитым ртом, Антониу искоса посматривал на Марию. Он любовался ею.

Придерживая пальцами рыбью голову, Паулу поглощал лакомое блюдо. Вытирая рукой рот, Важ смотрел на Рамуша. В манере вести разговор, в живости шуток он заметил у того отсутствие обычной непринужденности.

— Рамуш напишет книгу о классовой борьбе рыб, — засмеялся Антониу.

— Я бы мог это сделать, старина, — откликнулся тот. — Существование классов проявляется во всем, даже в простейших вещах. Даже в том, кто как ест треску.

Только теперь все обратили внимание, как изящно ест Антониу.

Вилка в левой руке, нож в правой, он разделывал лезвием мякоть рыбы, как будто делал тонкую операцию. Его не смутил намек Рамуша на классовое происхождение, и, лукаво подмигнув, он отправил в рот очередной кусок.

Мария вспомнила ужин у адвоката и недовольно покраснела.

— Где ты купила рыбу? — спросил Важ.

Мария сразу и с радостью переменила тему разговора. Все стали жаловаться на трудности с покупкой продуктов, а Антониу поведал, как Элваш прикарманил их деньги на керосин и нагло пропил в таверне. Антониу горько сожалел о пропавших деньгах. Мария тоже была недовольна, но иначе.

— Дело не в керосине и даже не в деньгах, — с неожиданным пылом сказала она. — Дело в доверии. В доверии. Нет ничего больнее, чем поверить кому-то и ошибиться.

Заговорили о бродяге. Он появился сильно изменившимся — зашил или заставил кого-то зашить на своих лохмотьях дыры, которые раньше, казалось, делал нарочно. Но странное дело. Заштопанный, застегнутый на все пуговицы, причесанный, он потерял свой дерзкий вид, которым внушал почтение, и казался совсем пропащим. Говорил он теперь еще более экстравагантно. «Слышишь? — кричал он в небо. — Не забудь, что я тебе заказал. Завтра я хочу солнце утром и дождь вечером! Не забудь, слышишь?»

7

Лежа ничком, обхватив голову руками, Мария не пошевелилась, когда в комнату робко вошел Паулу.

Паулу догадался, что она плачет. Вернее, когда она выходила из кухни, он догадался, что она заплачет. Он постоял несколько секунд в нерешительности, затем присел на край постели.

Его крепкая рука легла на голову Марии.

— Ничего, подруга, ничего… — покровительственно прошептал он.

— Я так несчастна, так несчастна. Ты даже не представляешь, как я несчастна.

— Наша жизнь суровая, — вздохнул Паулу. И после добавил: — Такая судьба суровая… Но мы сами выбирали свой путь, пусть кто-то и считает нас особыми людьми, которым нравится суровость, холод, людьми, безразличными к боли, к наслаждениям и чувствам, людьми, которые действуют, а не мечтают.

Удивленная, Мария подняла голову. Паулу смотрел на нее в упор, очки сползли на нос, но в глазах было что-то новое и серьезное. Слова выходили приглушенные и грустные, словно у него вовсе не было необходимости выговаривать их, словно он боялся открывать свой внутренний мир чужому взору.