Читать «Сто дней» онлайн - страница 92

Уже следующим утром я увидел перед воротами мертвую собаку, чуть прикрытую двумя банановыми листьями. На морде у нее была петля, разрезавшая плоть до костей. Между ушами светилось белое пятно. Это была та собака, которую старик хотел продать мне вначале, — вчера она еще была жива. По подъездной дорожке я затащил ее за дом. Нашел в сарае пангу, отрубил у собаки лапы, отделил голову от туловища, которое разрубил на две части. Собаку-предшественницу я бросил Шакатаку целиком. В результате к падали слетелись вороны, и сарычу пришлось от нее отступиться. Куски новой собаки я уложил в пластиковые пакеты, но в морозилку они не влезали, и потому я спрятал их в тенистой, прохладной нише за аварийным генератором — семь частей тела, которых должно было хватить на неделю. Однако уже на следующий день на них кишели личинки, и, когда запах гниющего мяса снова ударил мне в ноздри, я вдруг понял, что я делаю. Я разрубал собак, которых убивали ради меня — убивали здоровых, сильных собак, а я разрубал их, чтобы кормить увечную птицу… И абсурдность моих поступков подчеркивалась тем, что вся моя здешняя работа, вся моя здешняя жизнь были точно такими же, — но я не видел в этом ничего неправедного.

В январе девяносто четвертого в стране фактически не осталось дееспособного правительства. Чиновникам перестали платить зарплату. Закрывались школы. Не было лекарств. В Кигали царили беззаконие и анархия. А мы с Маленьким Полем с раннего утра сидели на веранде особняка Амсар. Конечно же я хотел, чтобы он не рассказывал свою историю, а ушел к себе домой и оставил бы меня в покое. История была отвратительна, как и он сам — этот порядочный, честный, славный человек. Рубашка на нем была мятая, расстегнутая, я видел его телесность и, так сказать, материальность. Видел, что он потеет так, будто у него лишь одно легкое, что волосков на его груди — раз-два и обчелся. Он был смертен, как любая плоть, ребра обтянуты куриной кожей… Я не желал на это смотреть, но по какой-то неизвестной мне причине он выбрал именно меня, чтобы облегчить свою душу.

Дело было в тот вечер, рассказывал Поль, запинаясь, когда никто уже не мог отрицать, что кооператив «Гуттанит» обанкротился, что деньги присвоил Акацу и что от этих пяти миллионов — так же, как и от всех остальных миллионов, инвестированных нами в развитие страны, — ничего не осталось. Я чувствовал себя опустошенным, обманутым, они же непрерывно улыбались мне, стараясь показать, как они меня ценят. Надо было бы вернуться домой, к Инес, но я должен был видеть эти лица, видеть этих лицемеров и лжецов. Потом я поехал в «Пальму» и пил пиво. Вы когда-нибудь видели меня пьющим за эти четыре года, Давид? Он засмеялся и покачал головой, но мне хотелось покоя, хотелось заткнуть рот этому говоруну, Поль же не умолкал, и мне пришлось выслушать всю его историю.