Читать «Жаркие ночи в Майами» онлайн - страница 67

Когда Лайза снова заговорила, голос ее стал мягче. Буря прошла, после урагана наступило утро. Процесс разрушения уже позади. Теперь задача заключалась в том, чтобы разобрать обломки после бури.

— Они нашли продажного доктора, чтобы привести меня в порядок, и как только я встала на ноги, я ушла от них. Но, ты знаешь, она так и не бросила его. Моя мать знала все, и тем не менее она до сих пор живет с ним. У них уютный домик на берегу, и при нем мощный катер длиной в шестьдесят футов. Я думаю, тот мерзавец по-прежнему балуется наркотиками и насилует детей. Как раз такой тип, какого моя мать хотела бы называть «своим стариком».

— И ты ничего не можешь с этим поделать? Или мы вместе? Мы ведь все-таки в Америке.

Хосе пытался выразить словами свою веру в справедливость существующей в Америке системы. Когда Арагоны говорили, их слушали все — полицейские, судьи, политики, журналисты. Хосе не мог представить, что в лесу бедняков вопль мученика остается неуслышанным.

— Это уже дело прошлое, закрытое, но оно живо здесь и здесь. — Лайза приложила руку к голове и сердцу. — И будет жить всегда.

— Поэтому ты вернулась в Майами?

— Да, поэтому. Теперь я стала знаменитостью, кем-то, кого они захотят узнать. Они увидят меня в телевизионных новостях, в журналах, в колонках сплетен, они услышат, какие деньги я зарабатываю — больше, чем они когда-либо имели. Только это и заботит мою мать. Она понимает только язык денег. На другом языке с ней невозможно разговаривать. Я хочу стать еще богаче и еще знаменитей, пока она не сможет думать ни о чем другом, и только я буду сниться ей в ночных кошмарах. О тех миллионах, которые прошли мимо ее рук. Вот чего я хочу. И от этих мыслей мне становится хорошо.

Но, даже произнося эти слова, Лайза знала, что это не все. Когда она высказывала свои мысли вслух, становилась явной недостаточность такой мести. Жить хорошо — это месть мелкой личности. Это путь для тех, у кого слишком много здравого смысла и слишком мало смелости. Новая идея осенила ее совершенно неожиданно. Возбуждение переполняло ее, и Лайза, в ужасе от задуманного ею, уцепилась за стол.

— Мы можем заказать еще шампанского? — спросила она.

Голос ее совершенно неожиданно прозвучал как голос обычной, нормально чувствующей женщины, которая как птица-феникс возникла из пепла горького озлобления.

Они заказали еду, которой ни один из них уже не хотел, и Лайза снова стала Лайзой Родригес. Она разговаривала о своей работе фотомоделью в таких местах, которые Хосе только мечтал увидеть, упоминала имена девушек, о которых он грезил в своих снах. Она была воплощением Нью-Йорка, и Парижа, и Лондона, и Милана, паря над миром, которым он восхищался, на облаке сексуальной изощренности и зачаровывая его реальностью воплощения своих мечтаний.