Читать «Братья Ждер» онлайн - страница 54

— Не печалься, маманя, найдется, кому съесть твое кушанье.

— А мне так хотелось взглянуть на государя, узнать, поседел ли он еще.

— Взглянешь, маманя, А он остановится, посмотрит на тебя с улыбкой и кивнет тебе вот так.

— Ладно уж, не утешай. Неужто не положено человеку в обеденный час сделать привал и покушать?

— Конечно, положено, боярыня Илисафта и любезная матушка моя. Я тоже о том подумал. И поджарил на вертеле шесть перепелок, обложенных липовым листом. Ты же пошли с рабом кастрюлю с твоим кушаньем. Пусть раб скачет на неоседланном коне, держа высоко в руке кастрюлю, и отвезет ее к опушке. А я вместе с вертелами прихвачу и свежих калачей. Все остальное пусть несут в гору другие слуги.

— Не забудь, сынок, скатерть. Постели ее на травке. Нана Кира даст тебе все положенное. А я до того уморилась, что уж не двинусь отсюда. Зря старалась, раз не удостоилась увидеть государя под кровом нашего дома.

— Не печалься, маманя. Сделаю все как нельзя лучше. Скажу государю, что все изготовлено твоими руками. Скажу ему так: «Светлый государь, эти калачи, которых никто другой не умеет так печь, замесила сама боярыня Илисафта. Мне она тоже испекла из теста две птички. Одну я преподношу его светлости княжичу Алексэндрелу. И вот это кушанье, какое едал только царь Маврикий, сготовлено тоже конюшихой Илисафтой. Только этих перепелок, куда менее вкусных, зажарил твой покорный слуга Ионуц Черный».

Казначей Кристя и боярыня Кандакия в великом удивлении слушали этот торопливый разговор.

— A как же мы? — величественно спросила красивая и разряженная супруга казначея.

Конюшиха взглянула на нее с притворным сочувствием:

— Ах, милая невестушка, как же я рада, что ты к нам приехала! И что это за удивительные порядки такие — не пускать нашу сестру в загоны государевых коней? Казначею, возможно, еще удастся пробраться туда с братом. А уж твоей милости прядется здесь остаться, и будем мы друг друга утешать. Не забудь, Ионуц, передать государю в точности мои слова.

— Не забуду, маманя… Я уж заранее все обдумал и взвесил.

Казначей между тем размышлял, слегка сдвинув брови. Наконец величественно шагнул к боярыне Илисафте. Ласковый голос его походил на голос матери, только был гораздо гуще. В этом голосе, во взгляде карих глаз было что-то привлекательное. И речь у него получалась складная, хоть иногда и пустая.

— Матушка родная, боярыня Илисафта, — произнес он, и, подойдя к конюшихе, обнял ее, и облобызал руку. — Я и сам передам государю то, что тебе хотелось сказать, а он вспомнит, кивнет головой и улыбнется. А Ионуц разве скажет, как надо? Перед грозным ликом государя у него язык отнимется. Я же, как тебе известно, наделен даром слова. Я скажу государю не только это. Когда он будет любоваться жеребятами или трехлетками, я с похвалой отзовусь о них. Ведь вот, скажу я князю, поистине господь послал человеку сих дивных тварей, ибо с их помощью мы можем сокращать себе пути-дороги, переплывать реки и успевать в ратном деле.