Читать «Братья Ждер» онлайн - страница 50

— Никак не найду шелковый пояс, подарок Дэмиана.

— Там он. Посмотри хорошенько у изножья кровати. Я еще вчера положила его.

— Кто говорит, что маманя упала?

— Я говорю, честной казначей. Слышал я крик, знать, беда приключилась. Прошу твою милость надеть кунтуш и опоясаться саблей. А то конюшиха не успеет благословить тебя.

— С чего бы это с ней приключилось, скажи на милость? — вытаращив глаза, удивлялся третий сын Ждера, разыскивая недостающие части своего наряда.

Был он мужчина видный, одетый богато, самый толстый из всех сыновей Ждера.

— Вот так ты всегда, боярин Кристя, — горестно проговорила Кандакия, махнув рукой.

Правда, при этом, бегая во все стороны в поисках нужных вещей, мелькая с протянутыми руками тут, там, она хорошела на глазах. Наконец казначей переступил порог и влез в колымагу, которая закачалась и заскрипела под его тяжестью. Рядом с ним примостилась и боярыня Кандакия. Георге Татару поскакал к землянке на берегу — искать глухого паромщика. Кони быстро помчали экипаж. На первом же ухабе казначейша испуганно вскрикнула.

Езда была одной из величайших мук ее жизни. Сидя в колымаге, она то и дело пугалась и вопила. Сдерживая стоны, она со страхом переправилась на пароме через реку, боясь, как бы стремительные волны не понесли паром вниз по течению. Очутившись на берегу, она стала жаловаться, что приходится ждать в колымаге, пока переправят коней. А когда коней запрягли, опять начала вопить и вопила до самой тимишской усадьбы.

Татарин куда-то исчез. Вскоре колымагу догнал Ионуц. К седлу у него были приторочены перепелки. Младший Ждер помнил тайну, доверенную ему старшиной Кэлиманом: из всей пернатой и прочей дичи, что водится в Молдове, князю Штефану больше всего нравятся перепелки, нашпигованные копченым салом и поджаренные на вертеле на буковых угольях. А потому Ионуц решил ознаменовать свое посвящение в дворцовые служители этим приятным для молдавского владыки блюдом.

ГЛАВА VI

Из которой мы узнаем, что еще говаривала боярыня Илисафта и как устроена была на лесной опушке княжеская трапеза

Между тем боярыня Илисафта, сделав краткую передышку, сбросила с себя кофту и верхнюю юбку, опустилась на стульчик перед зеркалом и отдалась в руки паны Киры, своей ключницы и доверенной цыганки.

Зеркало, бесценное сокровище, доставшееся боярыне от родителей и числившееся в списке приданого, было не очень велико. Конюшиха могла увидеть в нем только свое лицо. Верный спутник в годину скитаний и страданий, зеркало некогда отражало черты знаменитой двадцатилетней красавицы Илисафты. Теперь оно отражала ее усталые глаза, но кожа лица оставалась по-прежнему нежной и мягкой.

— Думаю, нана Кира, — проговорила с удовлетворением конюшиха, — что немногие боярыни, даже молодые, могут похвастаться таким лицом.

— Немногие, матушка. Взять хотя бы невестку твою — боярыню Кандакию. Где ей!

Говоря так, ключница Кира ходила вокруг стульчика, касаясь пальцами головы боярыни, не менее драгоценной, чем веницейское зеркало. Рабыня была на двадцать лет старше своей госпожи (она тоже числилась в списке приданого), но смуглая кожа ее лица была такой же нежной, как и у конюшихи. Конечно, она не смела об этом говорить вслух, но боярыня Илисафта то и дело видела в зеркале отражение ее лица.