Читать «Братья Ждер» онлайн - страница 116

— Клянусь, что говорю истинную правду, — горячо шепнул он. — Клянусь душой своей. Как только прикончу девяносто девять басурманов, пойду босыми стопами в Киевскую лавру во искупление грехов своих и буду жить смиренным иноком, ежечасно вымаливая прощение за свои злодейства. Клянусь перед лицом твоей милости страшным божьим судом, когда по скончании веков положены будут на весы деяния мои. Теперь веришь?

— Верю, — ответил конюший Симион Ждер.

— Тогда медлить нельзя.

— А все же придется. Надо собрать служителей да отправить вестника в стольный град.

— Слуг бери. Меня вели опять заковать, дабы жизнь моя в любое мгновенье была в твоих руках. Но не посылай в Сучаву вестников. Если мы не поспеем в Ионэшень вовремя, отчаянные отроки могут погибнуть. Хотя я и крепко наказал своим хлопцам щадить их жизнь, кто знает, что может случиться. Извещать князя не след: нам могут помешать отправиться этой ночью. А если не веришь мне и после моей клятвы и хочешь поступить по-своему, от меня не услышишь больше ни слова. Сяду вот тут и буду молчать… На Страшный суд каждый придет со своим товаром и владыка небесный взвесит его по справедливости.

Симион Ждер раздумывал недолго. Иного выхода не было. Приходилось делать так, как указывал атаман. Отобрав служителей, он послал сказать конюшему Маноле, чтобы тот сейчас же явился на завод, затем велел оседлать быстрых скакунов. Коротко объяснив старому Маноле причину спешного отъезда, он к полуночи спустился к Молдове-реке и перешел ее вброд. Пленные скакали между ним и Лазэром Питэрелом. Луна стояла высоко в небе, на юге небо прояснилось. Но впереди, прямо перед ними, на краю небосклона, чернели тучи и сверкали молнии.

Так они скакали без отдыха до самого рассвета.

Атаман Григорий Селезень говорил правду. Это подтвердилось, как только они достигли того места, где близ дороги был овраг. Конюший Симион тут же велел остановить коней и, обнажив саблю, занес ее над головой Гоголи.

Между оврагами у озера еще дымились снопы. При первых лучах рассвета видно было, как хлопцы из ватаги Гоголи, толпясь и гневно крича, то бросались вперед, то отступали, словно в какой-то странной игре. Одни лежали, смертельно раненные, другие перевязывали раны. Но ярость нападавших явно затихала, число их заметно поубавилось.

— Дед Илья, — крикнул в удивлении атаман Григорий, — гляди — и тут наших побили!

У обочины дороги лежал, свернувшись калачиком, раненный в голову Коман, слуга постельничего Жоры. Со стороны дымившихся снопов навстречу отряду побежали люди, думая, должно быть, что прибыла подмога. Однако, заметив, что на служителях молдавское одеяние, они повернули вспять, вскочили на коней и, припав к гривам, умчались по направлению к Ионэшень.

— Что тут произошло? — тревожно спросил конюший Симион Ждер, хмуря брови. Рука его, сжимавшая саблю, напряглась.

Над Гоголей нависло видение смерти, предсказанной ему гадалками.

— Потерпи, честной конюший, — торопливо попросил он. — Дай позову своих гайдамаков и остановлю их.

Заметив среди беглецов одного из своих верных людей, он что-то крикнул ему вслед. Беглец остановился, и, когда Гоголя позвал его еще раз, повернул коня и подъехал поближе.