Читать «Джевдет-бей и сыновья» онлайн - страница 66

Апельсиновый кадаиф вышел на славу, сливки были свежими, но никто, кажется, не спешил их доедать — не хотелось, чтобы этот обед кончался. Ниган-ханым снова сказала себе, что нужно чаще использовать стоящие в буфетах сервизы, и принялась за кадаиф.

Как всегда, первым из-за стола встал Джевдет-бей. Вслед за ним поднялся Рефик. «Ну вот и все, — подумала Ниган-ханым, опуская в сливки последний кусочек кадаифа. — Хорошо бы они когда-нибудь усвоили, что из-за стола надо вставать всем вместе!» Джевдет-бея, конечно, воспитывать уже поздно, а вот Рефику только двадцать шесть, его, наверное, еще можно чему-нибудь научить. Когда из-за стола встала Перихан, Ниган-ханым решила, что не хочет оставаться последней, тихо поднялась и подошла к Джевдет-бею, который сидел в кресле у окна, откинув голову и закрыв глаза, — должно быть, собрался вздремнуть после сытного обеда. Ниган-ханым нежно смотрела на его закрытые глаза и седые волосы и думала, что ей следовало бы рассердиться. «Спать он собрался! Нельзя сейчас спать. После обеда придет Фуат-бей с семьей».

Праздничное застолье подошло к концу. За спиной слышалось позвякиванье убираемой посуды. «Чай будем пить из чашек с голубыми розами!» — сказала себе еще раз Ниган-ханым.

Глава 3

ПОСЛЕ ОБЕДА

Увидев подошедшую к нему с недовольным видом Ниган-ханым, Джевдет-бей сказал про себя — так, словно разговаривал с ней: «Дорогая, я подремлю немножко… Спать не буду, не бойся, только чуть прикорну… Закрою глаза и тихо посижу. Может, и забудусь, но совсем ненадолго…» Он сидел в своем любимом кресле и наслаждался лучшим, послеобеденным временем дня — вот только ощущал некоторую незавершенность удовольствия из-за того, что не мог позволить себе нормально, полноценно поспать. Чтобы немного утешиться, он сказал сам себе: «Немного погодя выкурю сигарету!» Курить ему разрешалось только три раза в день. Джевдет-бей представил себе запах табачного дыма и чирканье спички. Потом понял, что закрыл глаза, — вокруг остались только звуки, запахи и тепло. Знакомые, привычные звуки доносились от обеденного стола, с узкой маленькой лестницы, ведущей на кухню, из других комнат и с других лестниц, из сада и с улиц; звуки наполняли комнату, заставляли подрагивать оконные стекла и хрустальные подвески на люстре. Вот Нермин говорит что-то своим детям, вот Эмине-ханым идет в тапочках по паркетному полу… Нури на кухне открыл и закрыл кран, Айше наливает в стакан воду из графина — она любит пить после еды… Рефик шелестит страницами газеты… Трамвай медленно приближается к повороту… Все эти знакомые, успокаивающие звуки, казалось, приглашали его поспать. «Нет, спать мне нельзя. Фуат придет! Посидим, поговорим, вспомним прошлое. Прошлое… Мою жизнь под этой крышей… Я все даты помню. Дом купил в 1905-м. Женился. Тогда как раз было покушение на султана. Потом младотурки пришли к власти, восстановили конституцию. Потом я приобрел соседний сад. Во время войны разбогател на поставках сахара, на эти деньги привел тут все в порядок. Моя компания стала процветать. Когда Осман захотел жениться, мы с Ниган перебрались на верхний этаж. Это было через четыре года после установления республики… Потом внуки пошли. Вот эту печку, в которую сейчас бросают уголь, мы купили шесть лет назад. Когда и что — все помню, потому что сам всем этим занимался. В каком, бишь, году пустили трамвай в Мачку? Хрустальная сахарница, с которой сейчас сняли крышку, была частью приданого Ниган. О чем это они разговаривают?»