Читать «Джевдет-бей и сыновья» онлайн - страница 56

— Как не приехать!

Карета тронулась с места. Джевдет-бей смотрел ей вслед, пока дрожащий свет ее фонарей не скрылся за поворотом; тогда он вошел в дом. На первом этаже горел слабый свет. «Зелиха-ханым еще не легла спать», — подумал он, и тут же послышался ее голос:

— Кто там? Джевдет, сынок, это ты?

— Я, я! — откликнулся Джевдет-бей, поднимаясь по лестнице.

— Постой! Ты не голоден ли? Ужинал?

— Нет, не ужинал, — сказал Джевдет-бей и тут же пожалел об этом.

— Иди-ка сюда, я тебе хюнкярбейенди приготовила! Пока ждала тебя, даже уснула! — сказала Зелиха-ханым, выходя из кухни и покачиваясь спросонок.

— Ну и ложилась бы спать. Чего ради ты меня ждала?

— Да вот уж ждала, — улыбаясь, сказала старушка. — Ужин на столе. Иди поешь.

Джевдет-бей двинутся на кухню, думая, с одной стороны, о еде, а с другой — что избавиться от Зелихи-ханым будет непросто. «Одно путается с другим! — бормотал он себе под нос. — Как же разделить две жизни?»

— Садись, садись, — приговаривала старушка, радуясь, что может услужить Джевдет-бею. — Утомился, поди, за день-то? Послушай-ка, что у нас в квартале сегодня было. Мустафа-эфенди возвращался с полуденного намаза… Знаешь Мустафу-эфенди, что живет у источника? Вот возвращается он из мечети и встречает на углу… А голубцы будешь? Ну хоть немножко? Так вот, встречает он Салиха. Смотрит — а у него в руках… Дождик, что ли, пошел?.. Смотрит — а у него в руках огромный ключ. Салих-эфенди и говорит: этот твой ключ…

ЧАСТЬ II

Глава 1

МОЛОДОЙ ЗАВОЕВАТЕЛЬ В СТАМБУЛЕ

— Европа теперь должна стать для нас… Как бы это получше выразиться? Целью! Да-да, целью, а еще точнее — примером! — громко и горячо говорил Саит-бей, покачиваясь в такт с вагоном-рестораном. — Гордость нужно отставить в сторону. Я не устаю повторять: звон наших сабель давным-давно заглушен грохотом пушек и машин. Теперь и государство у нас новое, и от старого мира ничего не осталось. Как-никак середина двадцатого века! Сейчас у нас февраль 1936-го, до 1950-го осталось всего ничего. Выпьем же и, забыв про гордость, примем всей душой республику и европейские порядки! Что же вы совсем не пьете?

Омер замешкался с ответом. «Февраль 1936-го, — крутилось у него в голове. — Я возвращаюсь в Стамбул».

— Нет-нет, можете ничего не говорить, я все понимаю, — снова заговорил Саит-бей. — Вас, должно быть, кто-то ждет, и вы всё думаете о встрече. Понимаю, понимаю! — И он добродушно, по-отечески улыбнулся.

— Да нет, никто меня не ждет. И от меня никто ничего не ждет, — ответил Омер, поднося свой бокал к бутылке, которую держал в руках Саит-бей. — Вы правы, я совсем не пью, но сейчас, пожалуй, выпью.

— И дамы тоже пусть выпьют, — сказал Саит-бей. — Мы же ведь в Турцию еще не въехали.

Это была очередная шутка из тех, которыми давно уже перебрасывались за этим столиком, иронизируя по поводу меняющейся на глазах жизни и посмеиваясь над милой, печальной родиной, к которой нес Омера и его попутчиков ночной поезд. Саит-бей намекал на свою жену Атийе-ханым, которая могла со спокойной душой пить алкогольные напитки только за границей. В ответ на это Гюлер, сестра Саит-бея, сказала, что ее брат, приезжая во Францию, тоже каждый раз пересматривает свое отношение к вину и ракы.