Читать «Джевдет-бей и сыновья» онлайн - страница 24

— Ах вот оно как! Что с ним?

— Туберкулез. Не сегодня-завтра может умереть.

— Очень жаль. Твой брат ведь из них, из младотурок, не так ли? Ты, помнится, говорил, что он жил в Париже. Как бы то ни было… Жаль, что он болен, но, друг мой, если он один из них, ты должен гордиться, что у тебя такой брат!

Джевдет-бей порылся в памяти, вспомнил, что никогда не говорил Фуату, будто Нусрет — «один из них», и бросил на приятеля подозрительный взгляд.

— Да не бойся ты! Кого боишься-то — меня, что ли? Тут и знать ничего не нужно, достаточно немного поразмыслить. Твой брат десять лет жил в Париже, до этого окончил военно-медицинскую академию, не так ли? К тому же характер резкий, неуживчивый… Как тут не быть младотурком? А тебе следовало бы им гордиться, серьезно говорю.

Слова приятеля так удивили Джевдет-бея, что он, не найдясь с ответом, повторил только:

— Он очень серьезно болен. Боюсь я за него.

— Вот если бы ты еще его понимал…

— Я понимаю, — с некоторой неуверенностью в голосе сказал Джевдет-бей. — Вот как раз сегодня подумал: понимаю, но не могу ему это объяснить!

— Правильно, это все из-за его характера. Ему не нравится твой образ жизни, а больше он ничего знать не желает. Эх, были бы вы оба чуть терпимее, смотрели бы на вещи чуть шире — и замечательно уживались бы. Вы ведь друг другу замечательно подходите. Вижу, ты меня не понял. Вот подумай: чего хотят твой брат и такие, как он? Конституции, парламента, свободы, упразднения абсолютизма. Если потребуется, готовы свергнуть Абдул-Хамида. Тебя же подобные идеи пугают, потому что кажутся непонятными и страшными, потому что ты не понимаешь, какая от них может быть польза, потому что боишься доносчиков, боишься, как бы не случилось с тобой беды!

— Никогда я не интересовался политикой, — вставил Джевдет-бей. — Я торговец и не понимаю, какая мне от нее может быть выгода.

— Знаю, знаю! Послушай: если свобода, которой они так хотят, все-таки наступит, какой тебе от этого будет вред? Ведь ровным счетом никакого!

— Не вижу я, какой в политике может быть прок, — стоял на своем Джевдет-бей.

— Конечно, так думать очень удобно. Но ты не прав. Жизнь сложнее, чем тебе кажется! Вот ты говоришь, что понимаешь своего брата, но на самом деле — не понимаешь. Чего он хочет? Свободы, прав. И вот подумай… Я же тебя ничего не прошу делать, ты только подумай немного — и поймешь. Ничего страшного тут нет. В конце концов, ради чего мы живем? Ведь не только же ради того, чтобы зарабатывать деньги. Нет! Семья, дом, дети… Вот ради чего! Но там, где нет политической свободы, свобода частной жизни тоже ограничена. Разве плохо было бы, если бы здесь была свобода, как там, в Европе? Наших женщин, словно рабынь, тащат в суд, едва заметят, что они не соблюдают пост в Рамазан! Но хуже всего, хуже всего вот что: из-за всех этих проклятых запретов и обычаев торговлей занимаются не мусульмане, как мы с тобой, а только армяне, евреи да греки. Да и я не то что бы совсем мусульманин. Один ты такой!

— Да, это так, — сказал Джевдет-бей. — Но мне о подобных вещах лучше не думать. Я против султана не пойду!