Читать «Елисейские поля» онлайн - страница 109

— Конечно, это дело вкуса, — сказала она, — моя золовка, так та…

«Сейчас она скажет, что золовка водит детей в цирк каждую неделю!» — подумал Дарио.

— Да, да, госпожа Брюн, — пробормотал он, сунул молочнице мелочь в обмен на свою грошовую покупку и поспешно зашагал прочь — маленький человечек в задрипанном плаще. Он дошел до площади и сел на скамейку, рядом с развалившимся на ней бродягой. «Привет!» — сказал он бродяге. Тот дружелюбно кивнул в ответ.

Взгляд клоуна упал на ботинки бродяги, они показались ему куда смешней тех, в которых он выходил на арену их комичность была естественной, а не вымученной. Вот бы их купить!

Господин Дарио украдкой наблюдал за своим соседом, который крутил самокрутку: «Если это хорошо разработать, выйдет бесподобный номер». Заскорузлыми толстыми пальцами бродяга норовил завернуть в микроскопический клочок бумаги непомерно большую щепоть табака. Он беспрерывно вертел бумажку в руках, стараясь умять табак, однако дело не двигалось. Но вот, будто играя на флейте, он проворно провел языком по своему бесформенному изделию, склеил его и скрутил оба конца, словно запер табак с двух сторон. Зажигалка, которая никак не хотела зажигаться, могла бы стать темой второй репризы. «Если очень постараться, можно смастерить такую же, только, конечно, здоровенную и чтобы каждый раз давала осечку!»

Наконец его соседу все же удалось добыть огонь, он наклонил голову и поднес к зажигалке то, что никому, кроме него, не пришло бы в голову назвать сигаретой; мгновенная вспышка — и его рыжая борода чудом не загорелась, пять минут кропотливого труда буквально пошли прахом. Фейерверк кончился, пепел разлетелся.

«Какая концовка! — подумал клоун. — Надо будет еще взорвать петарду…» И он с сожалением вспомнил о детях госпожи Брюн, которые никогда не увидят номер «Самокрутка Дарио».

— А, черт! — только и сказал бродяга, небрежным жестом светского льва стряхивая пепел с лоснящихся лацканов пиджака.

— Да, досадно! — посочувствовал Дарио. — Простите за нескромность, как вас зовут?

— Паоло. А вас?

— Дарио.

— А чем вы занимаетесь?

— Чем занимаюсь? Я — Рыжий. — Он употребил старое цирковое словечко.

— В каком смысле? — вежливо переспросил его собеседник.

— Ну как же — клоун, веселю публику в цирке.

— Ах, клоун, — повторил бродяга. — Ясно.

— Вот вы, когда были ребенком, вы любили цирк? — чуть не накинулся на него Дарио.

— Мне нечасто приходилось там бывать. Да я и не жалею: не в обиду вам будь сказано, но я вообще-то боялся клоунов.

— Боялись? — Дарио инстинктивно отодвинулся от соседа. — Но почему?

— Не знаю. Это и не дети, и на взрослых они не похожи. Понимаете? Правда, — ни с того ни с сего добавил он, — я был сиротой.

Они помолчали, но Дарио (хоть и подумал: «Да зачем его об этом спрашивать? Опять нарвусь на оскорбление!») не утерпел:

— Скажите, что, по-вашему, смешнее: нос, который раздувается, или нос, который загорается?

Бродяга посмотрел на него невидящим взглядом, наморщил лоб и наконец сказал, качая головой:

— Мне частенько приходится вставать с распухшим носом, а к вечеру, в такое вот время, как сейчас, он у меня порой горит огнем, так что и впрямь можно сказать… Да только я не вижу в этом ничего смешного.