Читать «Дневник Пенелопы» онлайн - страница 11

Без кота мышам раздолье

Вчера, в субботу, поздно вечером — я еще заснуть не успела — во дворе поднялся страшный шум. Я прислушалась. Крики, песни, хохот. Гулянка! Я спрыгнула с кровати, накинула хитон, закуталась в пеплос, затянула пояс и с факелом в руке стремительно сбежала с лестницы.

Такого я и представить себе не могла. Во всю длину выложенного плитами двора стоял роскошно накрытый стол, освещаемый сосновыми лучинками в канделябрах. На столе — телячьи окорока, целые поросята на вертеле, головки сыра, выдержанного в оливковом масле, и кадки, из которых поят лошадей, наполненные лучшими винами, которые я берегла и выдерживала для Одиссея…

Слуги и служанки, рабы и рабыни, воины и садовники, пастухи — все пьяные в дым. Они били глиняные кубки и тарелки, сквернословили, пронзительно кричали, целовались. А Фемий, которого я прогнала, тот, что поет лишь живым царям о славе царей усопших, опершись на палку, развлекал этих скотов «Славными деяниями мужей!»… Мужами бывают только цари!.. Или царицы!

Меня затошнило от отвращения. Боясь упасть, я прислонилась к колонне и закрыла глаза, чтобы ничего не видеть. Мне было стыдно и в то же время страшно. Надо было что-то предпринимать. Я поднесла горящий факел к лицу, чтобы они увидели меня и узнали. Вытянула правую руку, и засверкал сапфир величиной с орех на перстне — государственная печать. Куда там! Никто даже не взглянул в мою сторону.

Тогда я крикнула:

— Я царица!

Но они не только не испугались, а стали еще громче хохотать. А кто-то даже крикнул охрипшим голосом:

— Добро пожаловать, наша маленькая хозяйка! Подойди сюда, выпей с нами стаканчик! Забудь на минуту, что ты соломенная вдова, как забыли и мы, что мы рабы… Я тебя люблю!

— Как вам не стыдно! — Я кипела от возмущения. — Живо убирайтесь отсюда да покрепче запритесь у себя в конурах… Завтра поговорим!

— Ах бедняжка, — заговорила, будто мы с ней ровня, — кто бы вы думали? — Мирто! Та самая Миртула, о которой так пекся Одиссей.

Она встала, не сбросив с талии руки Тавра, вытянула свое тонкое тело — ей едва минуло пятнадцать — и сказала, глядя мне прямо в глаза (она была красива!):

— Теперь ты здесь никто. Забота об управлении (и о чести) дома ложится на нас. Твое дело теперь — плакать о своем ненаглядном, моля богов, чтобы он вернулся, и оплакивать его, если он не вернется! А наше дело — заботиться, чтобы ты ни в чем не нуждалась, а мы могли бы наслаждаться со своими милыми, которые не уезжают и не бросают нас…

Когда нет капитана, корабль стараются спасти юнги. Без нас погибнут и дворец, и нивы, и сады, и скотные дворы, а вместе с ними — и ты, и мы!

Иди-ка спать, раз ты брезгуешь пить с нами. Если мы станем иногда погуливать, у нас будет охота работать. А от тебя ни убытка, ни пользы!