Читать «Солдатские сказки» онлайн - страница 10

— Уже, батюшка, спины не чую, — вздыхает, — Еле ноги таскаю. Тянет меня к себе сыра земля! Утопиться что ли?

— Это дело не мудрёное — всегда успеется! — отвечает странник. — Да, может, как знать, помогу я тебе.

Скинул он с плеча котомочку. Странная котомка у странника — не велика и не мала. Вроде мешок, а вроде бы и кошель с тесёмками.

Странник внутрь дунул, намурлыкал что-то, да и затянул узелком тесёмочки.

— Готово, — говорит. — Теперь слушай-запоминай свой манёвр. В полночь-заполночь обойдёшь три раза с котумочкой вокруг дворца. У ворот распусти тесёмки и смело ступай в покои — все спать будут. Царицу — в котумочку. Котумочку — за плечи. И бегом в дом лихача-извозчика. Там царицу оставишь, а жену извозчика во дворец доставишь!

Ну, манёвр, конечно, необычный. Да солдат ко всякому привычный. И не такое исполнял!

Одного понять не мог, что у него за плечами, — котомочка или котумочка? Но махнул на это рукой. И сделал всё в точности, как велел странник. После чего котомка сгинула.

Ранним утром, ещё солнце не взошло, пробудился лихач-извозчик, толкает жену в бок:

— Подай, баба, квасу!

— Молчать! — взвилась спросонок царица. — Какая такая баба?! Я тебе — государыня!

Извозчик очень изумился, челюсть отвисла.

— Ты, жёнка, чего — спятила!? — говорит, — Аль баранины на ночь объелась?

— Ай, мужик нечёсаный! — завопила царица, оглядевшись. — Эй, стража!

— Сейчас, погодь, будет стража, — кивнул лихач-извозчик, — Уже спешит во все лопатки!

Снял кнут со стены и давай её лупить, отхаживать.

— Вот те, баба, стража! Вот те, мужик нечёсаный! А вот и государыня!

Уморился и снова захрапел.

А царица вся в слезах сидит в уголке среди хомутов, вожжей и попон вонючих.

«Где я, на каком свете? — думает, — На этом такой жути быть не может! Похоже, что на том я свете — не иначе, как в аду».

Совсем ослабела царица от таких мыслей да прилегла на кровать.

А извозчик-лихач вскоре пробудился — на работу пора — и снова жену в бок пихает:

— Ну, баба, и впрямь очумела! Живо за хозяйство!

Но царица строптивая. Хоть и думает, что в аду, да не отступает. Всё бы ей вывернуть на свой манер.

— Пошёл прочь, простофиля! — и пощёчину ему, — Что хочу, то и ворочу! Прикажу — в кандалы закуют! Прикажу — сейчас высекут!

Извозчик ушам не верит. Сроду такого не слыхал. Тем более от собственной бабы.

Схватил вожжи, свернул вчетверо, и царицу — вдоль-поперёк:

— Завтрак на стол! Коней скрести, овса задавать! Полы драить!

Так от всей души вдалбливал, что взялась-таки отлупцованная царица по хозяйству хлопотать. Да всё у неё наперекосяк — из рук валится, бьётся и ломается.

Затеяла стирку — рукава у рубахи оторвала.

— Наверное, я захворала, — говорит.

— Сейчас здоровёхонька будешь, — ободряет извозчик, — Кнут-молодец все болезни лечит!

«Ну, сущий ад, — думает царица. — Может, мне в этой поганой лохани утопиться?»

А извозчик и думать-то не дозволяет. Знай, учит — то кнутом, то вожжами, а то и оглоблей. Ну, если в аду и больше чертей, то рядом с царицей за её грехи — один самый главный — лихач-извозчик! Живого места на ней не осталось. Ни прилечь, ни присесть. Только и остаётся у плиты стоять да чужие подштанники стирать.