Читать «Харбинские мотыльки» онлайн - страница 23

и этот день увянет как вчерашний.

Вечер. Вышел, пошел, думал — иду, дошел до конца нашей улицы, повернул: а там мерзкий старик, и он сморкался, громко, а потом долго отплевывался. Я не мог оторваться. Смотрел. Развернулся, пошел и больше не выходил. Весь день по двору метался сильный ветер, оборвал все вишни, устроил настоящую метель (переписал несколько страниц за прошлый год, кое-что выкинул).

1.7.22, Ревель

Не пришла.

11 августа

Все только и говорят, что о М. Чехове и новом паспорте Нансена. Хотел кое-что написать по поводу «Эрика XIV», но теперь полистал газеты и совсем не хочется. Дошел сегодня до рынка, встретил трех человек по пути и обратно; каждый — «Чехов! Нансен!» Мне безразлично. Стриндберг, Гауптманн, «Сверчок». Главное — Элен в восторге от театра была.

Всю дорогу шли пешком. Небо запуталось в ласточках.

— Прекрасная белая ночь! — восклицала она. — Какая настоящая петербургская белая ночь! Так не хочется уезжать!

Я хотел крикнуть: так не уезжайте! Но шел и молчал. Было так тяжело, так душно.

— К дождю. — И вдруг: — А почитайте стихи!

Я читал Блока: «Она пришла с мороза»; «Ночь, улица, фонарь, аптека»…

Долго держал ее за руку. Так и не решился. Вернулся. Головная боль. В ушах стрекот. Разразилась гроза, ливень хлынул — вот тебе и ласточки!

29 сентября 1922, Ревель

Часовню срыли.

Глава третья

Лева пригласил Бориса повеселиться; сорил деньгами, водил по кабакам, намекал, что ночью их ждут в борделе и все будет бесплатно — только свои, только молчок, зубы на замок — подмигивал и был страшно возбужден. Борис взволновался; первая щепотка кокаина его завела, внутри натянулись струнки, но Лева не добавлял, только шампанское, шампанское…

— Побережем силы на ночь, — говорил он. — Ночью будет веселье. Кокаин стоит попридержать. Если сейчас нюхнешь лишку, может сбить с панталыку и ничего не выйдет. — Говорил как опытный, дрожал, веки у него были воспалены, губы пересохли. — Нас ждут.

— Кто?

— Увидишь. Надо держаться. Не переусердствовать.

Борис догадывался, кого тот имел в виду, невольно озирался. Ему передалось возбуждение. Он неестественно посмеивался, качая головой, поправлял манжеты и снова оглядывался. Лева говорил намеками; Борис не понимал; был заинтригован; его приятель вел себя странно после возвращения из Германии. Судя по всему в путешествии он тесно сошелся с Солодовым и Тополевым, по его словам выходило, что он теперь их компаньон.